— Хорошо. Давайте придумаем, как нам врать. Чтобы мы говорили
одно и то же.
— Не надо ничего придумывать, — насмешливо сказал этот мнимый
актер. — После ночи со мной все нужные слова вы сами найдете.
Он стремительно встал. Марисоль даже не успела отследить это
движение. Шаг — и Демон рядом. Смотрит на нее в упор. Причем, уже
не на лицо. Она вспыхнула и закрылась руками. Этот взгляд прожигал,
было и стыдно, и сладко.
— А ты красивая, — сказал он с растяжкой. — Глаза волшебные,
невольно вспомнил пруд с лягушками. Пошутил. Ты русалка. Как тебя
зовут?
— М-Марисоль.
— Эджен.
— А титул?
— Можешь называть меня «ваша неутомимость». Я готов.
Она и опомниться не успела, как ее губы смяли, платье тоже,
треснул корсаж, которому так же, как и жареному фазану, откровенно
не повезло. И нежным косточкам Марисоль тоже, потому что аппетит у
набросившегося на них чудовища был, как у оголодавшего дикого
зверя.
Игра окончилась. Марисоль понимала, что отбиваться бесполезно.
Он прав — не хотела бы, не поехала сюда. Будь на его месте и в
самом деле актер, обошлось бы. Они не смеют прикоснуться к леди без
дозволения.
Но Эдж понятия не имел, как в таких случаях ведут себя актеры.
Для него все было предельно ясно: его позвали в спальню. Леди
приехала развлечься. Ну, поломалась малость. Ночевать в соседней
комнате он и не собирался. Так, подыграл.
Еще чего! Когда досталась такая аппетитная крошка, похожая на
зеленоглазую сердитую кошечку, они в ее спальне и одни. Не идиот же
он. Марисоль и опомниться не успела, как оказалась в кровати. И
здесь вдруг грубость сменилась нежностью. Зверь вовсе не собирался
Марисоль терзать.
Отпустил и даже немного отодвинулся.
«Как и герцог, вежливо попросит раздеться?» — она замерла.
— Твои изумруды… Они красивые, но слишком уж тяжелые. Они нам
будут мешать…
Зверь бережно снял с нее ожерелье. Потом вынул тяжелые серьги из
ушей. Освободил запястья от браслетов. Последним вынул гребень из
прически. Поиграл с распустившими волосами. Зверь никуда не
спешил.
— Ваша милость, пощадите, — взмолилась Марисоль.
Он точно лорд. Актер бы не посмел… сделать все это…
— Сладкая…
Она даже не поняла, что случилось. Накрыло так, что Марисоль
опомнилась, только когда услышала стон. И даже не осознала, что это
она. Ее голос. Она перестала что-либо соображать. Хотелось только
одного: чтобы мужчина не останавливался. Да он и не собирался.