— Короче, лорды, возвращаемся в замок, — подвел итог граф Варни.
— Живых картин больше не будет. Только мертвые. Марисоль меня
прикроет.
— Марисоль?! — округлил глаза Сирил. — Ты зовешь супругу
третьего лица в государстве, герцогиню Террийскую просто Марисоль?!
Все, все, затыкаюсь.
— Будьте в любой момент готовы к отходу, лорды. Я про «конюхов»
и «прислугу». Лю и сэр Загис тоже могут уходить.
— Я еще не весь гонорар отработал, — пожал плечами благородный
сэр Кемптон. — А я джентльмен. Не могу уйти, не попрощавшись.
— А мне понравилось спать на мягкой кровати, — улыбнулся сэр
Загис. — И мы с Леонорой еще в кости не играли. Короче, Эдж, покои
леди, у которой я проведу ночь, в черном коридоре. И ты, Калвиш,
имей это в виду.
— Попробую соблазнить маркизу Траут, — вздохнул виконт Беранер.
— Короче, я иду с вами.
— Но представления не будет!
— Никто меня из замка не гнал. Сегодня ведь тоже намечаются
живые картины. Или танцы. Леди надо как-то развлекать. Примкну к
другой труппе. Буду строить маркизе глазки.
— Да оставь ты эту женщину в покое, — поморщился Эдж. — Она на
меня глаз положила. Ей, похоже, по вкусу брутальные мужики. Гора
мускулов. И еще она холодна, как мраморная статуя.
— Но у нее на груди такое…
— Родинка? — жадно спросил истосковавшийся по женской ласке
Сирил. — Большая?
— Бриллиант с перепелиное лицо, — невозмутимо сказал Беранер. —
У меня прямо слюнки текут.
— Кстати, — оживился Лю. — А когда там обед?
— В третью смену, — вздохнул герцог Калвиш. — Я тоже
проголодался. А просить Карин…
— Поменьше снобизма, лорды, — ухмыльнулся Сирил. — Покормить
друзей — это святое. Нас-то в замок не пускают. А там, небось,
столы ломятся. Вот и напрягите своих леди. Пусть пожрать
чего-нибудь вынесут.
— Ты мне пари проиграл, — напомнил Эдж. — Так что забудь про
еду. И потом: я велел тебе уходить и уносить трофеи.
— Ладно, — нехотя согласился Сирил. — И все равно твоя затея
опасная. Я бы не доводил до драки.
— Поздно, — Эдж тяжело вздохнул и встал. — Сдается мне, лорды,
что нас собираются поколотить. Конкуренты. Убедительно прошу никого
не калечить. И уж тем более не убивать.
— Ты это о чем? — обернулся виконт Беранер.
Во дворик у крайнего летнего павильона ввалилась орущая толпа,
вооруженная палками, кольями, корзинами с помидорами и яйцами, и
еще бог знает чем.