Когда-то и я пробороздил немало сотен километров в таких
вагонах. И все-таки мне, уже успевшему привыкнуть к торжеству
индивидуализма двадцать первого века, было немного непривычно
возвращаться в этот коммунальный мир. Мне было чем заняться:
посмотреть в окно на родную, но уже забытую страну, прислушаться к
разговорам своих «заклятых друзей» по соседству, подумать о том,
как стоит дальше вести себя в новых обстоятельствах. Уж на крайний
случай всегда можно было попросить у кого-нибудь газету почитать. К
тому же и свежих ощущений тоже хватало. Например, я со своим
прежним телом уже забыл, каково это — вытягиваться на вагонной
полке. А здесь я не просто помещался на ней — я чувствовал себя
просторно! И где — на боковушке! Когда бы я еще такое испытал?
Да и соседи не давали скучать. По виду группы парней, ехавших с
одним сопровождающим взрослым, нетрудно было понять, что это юные
спортсмены едут куда-то: или учиться, или на экскурсию, или
выступать. Поэтому расспросы начались почти сразу, как мы сели в
вагон.
— Какие хорошие ребята, а каким спортом занимаются? — вопрошала
бабулька божий одуванчик, поправляя сползающие на переносицу
очки.
— Бокс, — вежливо отвечал наш тренер. — Олимпийцы будущие.
— Бокс — это где морды друг другу бьют? Вот у меня у сестры
муж…
Наверное, любопытство к чужой жизни людям было свойственно
всегда. Впрочем, мы и не скрывали нашей истории. Конечно, слово
«Динамо» могло огорчить болельщиков «Спартака» или «ЦСКА», но в
целом наши намерения вызывали только положительные эмоции.
В общем, засыпал я, переполненный впечатлениями. Заснуть,
правда, получилось тоже далеко не сразу: оказалось, что наш тренер
храпит так, что слышали его, наверное, во всем вагоне. Делать ему
замечания желающих не нашлось: может быть, все уже запомнили, что
он — тренер по боксу, а может быть, просто это было настолько
привычной картиной, что никто уже и не обращал на чужой храп
особого внимания. Я тоже постарался воспринимать тренерские
децибелы как монотонный фон. Постепенно это сработало: я погрузился
в полудрему, и совсем скоро гул плацкарта в сочетании с колесным
перестуком все-таки помогли мне заснуть. Перед этим я поймал себя
на мысли, что тренер сейчас храпит себе спокойно и даже не
подозревает, что письмо с подписями в его поддержку уже вовсю
разлетается по стране.