Эта мысль даже спустя дни тревожила Дени. Было тяжело
осознавать, что если они все переживут эту зиму, то это не будет
означать окончание войны. И пусть нынешнее положение дел мало чем
отличалось от того, что Дейнерис видела до начала переговоров,
сейчас ситуация не казалась столь уж безнадежной. Если Тирион прав,
то Серсея не двинется с места, если, пока Дени на Севере, вокруг
Королевской Гавани не сплотятся остальные земли, а это вряд ли
случится.
- Жрицы, - прервав стремительные мысли Дейнерис, объявил
стражник.
В зал неторопливо вошли закутанные в красное женщины. Среди них
все сразу узнали Мелисандру. Джон рядом с Дени поморщился, а сир
Давос откровенно напрягся, всем своим видом выдавая гнев.
Леди Мелисандра осторожно откинула за спину капюшон. На каменный
пол хлопнулись застрявшие в складках одеяния комки снега.
- Ваше величество, - поклонилась женщина Дейнерис, а после –
Джону: - ваше величество.
- Леди Мелисандра, вы помните, что я обещал вам, в случае
возвращения в Винтерфелл? – спросил Джон, и Дейнерис вздрогнула от
промелькнувшего в его тоне холода.
- Я помню, - смиренно кивнула жрица. И, вглядевшись в лица
стоявших позади нее, каждый мог убедиться, что все они знают о
раздоре между Королем Севера и Мелисандрой. – Именно поэтому я
здесь. Тьма наступает. Как и было предсказано. – Жрица чуть
улыбнулась, но даже сир Давос сейчас не узнал в этой женщине ту,
кого он видел когда-то подле Станниса в дни начала его похода. Та
надломленность, что появилась в Мелисандре с гибелью Станниса,
никуда не делась. Жрица осунулась, как-то разом постарела. И
безумный блеск пропал из ее глаз. Сейчас она более всего походила
на старуху, уже знающую свою судьбу. – Будет Долгая Ночь. И мы
здесь, чтобы исполнить свой долг.
Жрицы вслед за Мелисандрой повторили ее слова на
валирийском.
- И каков же ваш долг? – не выдержал сир Давос. – Принести
вашему Владыке Света новую жертву? Предать огню кого-то еще, в ком
вы углядите королевскую кровь?
Леди Мелисандра с легкой тенью улыбки взглянула на мужчину, но
улыбка вышла болезненной гримасой человека, осознающего свои
грехи.
- Нет, - ответила жрица. – Мы здесь, чтобы принять свою
смерть.
Тирион улыбнулся и посмотрел на Вариса, ожидая, что Паук
разделит с ним его скепсис. Но евнух взирал на жриц с непроницаемым
выражением на лице.