***
Опускаю голову и рассматриваю носки рабочих балеток. Я здесь по делу, а разглядывать гостей вообще неприлично. Мне платят не за это, хотя я неожиданно сильно сгораю от любопытства понаблюдать Ведьмака и самочку гиены в отношениях. Почему-то мне кажется, что, несмотря на вздорный характер, как мужчина, Адону свою женщину никогда не обидит. Но я сдерживаюсь, в конце концов, я должна переживать, что Антонина меня узнает и устроит спектакль, а не думать о том, режет он ей мясо на кусочки во время обеда или нет. Цветочки вон точно дарит.
Гоша спрыгивает с маминых коленей, и Луиза просит меня отвести ребёнка наверх. Мы поднимаемся по ступеням, моем руки и задорно обсуждаем, чем бы заняться. Гоше активно не нравятся гости и то, что мама не играет с ним в игры, а только разговаривает, смеётся и пьёт. И ещё день рождения предполагает клоунов и единорогов, ну или хотя бы маленького пони, но никак не толпу «муЗиков». В общем-то, я с ним согласна. Эти расфуфыренные дядьки мне тоже не нравятся. И клоуны бы сейчас не помешали, но имеем, что имеем. Ужинать ещё рановато, поэтому я звоню Татьяне и прошу её приготовить полезный перекус для малыша. Обычно она нарезает ему фрукты и поливает их йогуртом. Я слежу, чтобы малыш питался правильно, согласовывая меню с его отцом, правда, иногда Луизу, как и самого Петра, заносит, и они начинают подсовывать ему конфеты, завоевывая расположение ребенка.
Нагулявшись на улице и проголодавшись, Георгий капризничает. А Татьяна, замотавшись с гостями, явно про нас забывает и перекус не несёт. Взяв Гошеньку на руки, я аккуратно спускаюсь вниз. Оставлять его одного боюсь, а трубку домработница не берет. В гостиной орёт громкая музыка, её перебивают возгласы и смех гостей. На нас с малышом никто не обращает внимания, кроме темноглазого шайтана, невесть откуда взявшегося поблизости. Повисает пауза, как если бы мы не ожидали увидеть друг друга, но оба об этом думали. И, залюбовавшись его гадким, но очень красивым лицом, я оступаюсь.
— Аккуратно, — дёргается Адону в нашу с Гошей сторону.
Ну почему он такой завораживающе отвратительно прекрасный вурдалак?
Адону подхватывает у меня из рук малого, не такого уж и лëгенького, кстати, и останавливает процесс падения, не давая нам обоим убиться. Я успеваю ухватититься за перила. И мы с Валерием Ведьмаком Германовичем смотрим друг другу в глаза. Между нами возникает неловкая пауза, о которой мне с Юркой-лаборантом только мечтать. Сильнейшая липкая химия протягивает нити, скручивая и без того напряжëнное тело жгутом. Чувствую, как бешено, почти впадая в истерику, колотится сердце в груди.