***
Но он меня не выдает, а произносит следующее:
— Антонина облилась соком. А твоя няня, — обращается он к Петру, — стала тому свидетелем.
Я так глубоко вздыхаю, как будто не делала этого сто с лишним лет. Его цепкие, с жёстким прищуром тëмно-карие глаза быстро осматривают моё лицо, впитывая реакцию. И, заметив нервозность, вспыхивают злорадством. Вот же гусь лапчатый. На вид ему лет тридцать пять. Взрослый, зрелый мужик, а откровенно стебëтся надо мной.
Ему весело, а я чуть в штаны не наложила, боясь потерять работу. Я ценю то, что он не сдал меня, и очень за это благодарна. Но можно было вообще не заводить тему ресторана, а то шуганул, точно в ранке поковырялся.
Отлегло. Ощущаю себя живой и здоровой, но язык покалывает, словно ежика облизала. Вот это я стреманулась.
— Ваша Антонина, Валерий Кхекхекович, — картинно закашливаюсь, забыв его отчество и расплываясь в неискренней, но слепящей улыбке.
— Германович, — напоминает он, явно разгадав мой тонкий манёвр.
— Валерий Германович, ваша Тонечка чудесная, милая, интересная женщина, и мне так жаль, что она облилась.
— Перебарщиваете, нянечка. Вам совсем её не жаль.
Темноглазый брюнет недоверчиво хмурит брови. В его тоне снова слышатся нотки безжалостного мучителя, и я понимаю: не рассказать моему боссу обо мне — это было прям временное помутнение.
— Мария, — подсказываю своё имя, пытаясь хоть как-то наладить между нами контакт, но чёрные глаза темнеют сильнее, — моё имя Мария, а то что мы как не родные, в самом деле.
Кивнув, Валерий Железный человек Кхекавич, отворачивается. Сейчас я вижу его в профиль.
— Ваша няня забавная, — ухмыльнувшись, он качает головой и делает глоток чая из изысканного хозяйского фарфора.
Он обращается к Петру, как будто меня здесь нет. И похоже, не планирует запоминать моё имя. Наверное, будь он хоть капельку менее красивым, я бы так остро не реагировала. Но меня прям выкручивает от несправедливости. Перед глазами натягивается тонкая красная плёночка. Внутри закипает небольшой чайничек кипятка, и грудь просто распирает от желания наговорить ему всякого за то… За то, что этот помещик с носками от знаменитого американского бренда, говорит обо мне, как о какой-то домашней зверушке.
— А как ты так быстро раскрутился, Валерий Германович?— интересуется один из гостей. — Ещё несколько лет назад о тебе никто не слышал, а сейчас ты уважаемый человек в городе.