Поглаживания прекратились.
— Подожди немного, не двигайся, я нанесу еще одну подавляющую
печать, чтобы тебе больше не было больно.
Приятное тепло руки отдалилось. Чуть справа послышался шелест
бумаги, тихий звон перестановки стекла. По привычке, повернул
голову в сторону звука, но повязка мешала видеть.
Отец, слегка завернул мою рубаку, я чувствовал прохладу кожей
живота. Послышался тихий шорох, а затем я ощутил щекочущий ворс
кисточки с краской у себя на животе. Орочимару, словно нарочно,
очень медленно выводил кисточкой символ за символом. К моменту,
когда он закончил все тело покрылось мурашками от щекотки, зато
прошла подозрительная ломота.
— Все, можешь садиться, только аккуратнее, тут… — поднимаясь,
ориентируясь, лишь на тактильные ощущения я поднялся, больно
ударившись обо что-то плечом. — стойка от лампы, — договорил
мужчина, под мое болезненное шипение.
— Это ненадолго, повязку сниму через пять-семь дней, в
зависимости от прогресса заживления. — чему там заживать, я понятия
не имел, но то, что чему-то есть понимал точно, второй раз
испытывать такую боль не хотелось. Но и ориентироваться на
оставшиеся чувства пока получалось не очень.
— Придется тяжело, я понимаю, но, я думаю это будет отличный
шанс для того, чтобы вы с Кимимаро наладили друг с другом
отношения. — меня подхватили подмышки и аккуратно опустили на
пол.
Потеряв хоть какую-то опору в виде кушетки, я судорожно принялся
искать что-то, что позволило бы мне ориентироваться, слуха и
обоняния катастрофически не хватало, а холодный пол, под босыми
ногами спокойствия не давал.
Словно осознав свою ошибку Орочимару снова лишил меня хоть
какой-то ориентации в пространстве подхватив на руки, но это было
всего лишь на миг. Затем Отец стал самым большим ориентиром на
ближайшие несколько минут. Его запах, дыхание дарили спокойствие и
уверенность, не позволяя провалиться в шок от потери зрения, пусть
и на время.
Некоторое время, он оставался рядом, позволяя привыкнуть
передвигаться по моей комнате, ориентируясь на слух и тактильные
ощущения. Именно из-за того, что отец был рядом, вселял
уверенность, в том, что даже если я оступлюсь, он успеет меня
подхватить.
Как только я относительно освоился двигаться, не натыкаясь на
все предметы в комнате.
Теперь вся комната в моей голове выстроилась в некое
пространство, расстояние в котором измерялось шагами.