Я прекрасно понимал, что все мои передвижения стали еще более
ограниченными, до тех пор, пока повязку не снимут, да что там, я не
уверен, что смогу донести еду до рта или вообще взять ее в руки с
первого раза. А это значит, что из простого наблюдателя Кимимаро
придется стать полноценной сиделкой для меня. Данная мысль
заставила меня внутренне содрогнуться.
Словно оправдывая мои самые потаенные страхи, Отец
проговорил:
— Вижу ты уже немного освоился? — что я должен отвечать на такой
вопрос? Ну углы мебели больше не собираю, и то хлеб. — Кимимаро
будет как обычно за дверью.
Оставив меня в комнате, Орочимару ушел.
Поудобнее устроившись на кровати, я принялся пытаться понять,
что же, черт возьми произошло на тренировке и, ответ постоянно
куда-то ускользал, не хватало буквально какого-то маленького
кусочка, чтобы разрозненные кусочки мозаики собрались в единую
картину, но найти его никак не получалось. Стоило подумать, что вот
сейчас, еще чуть-чуть и удастся ухватить ускользающую мысль, но
голову простреливало болью и она терялась.
Спустя какое-то время бесплотных попыток, я бросил сие
бесполезное занятие, к тому же хотелось есть. Нормально ел я только
вчера, с утра же был лишь небольшой перекус перед тренировкой, а
учитывая то, что тело у меня детское, то слезаем с кровати и топаем
к двери. Ребенок хочет кушать.
Открыв дверь, я сразу же чуть более четко услышал дыхание и
сердцебиение наставника. Он, судя по звукам находился где-то чуть
правее. Воздух чуть колыхнулся, от его движения, значит да, он
справа от меня.
— А, Хэбимару? — его голос звучал подозрительно хрипло. —
Орочимару-сама, сказал, что…когда ты проголодаешься — выйдешь.
Я хотел извиниться. Эм… — мне нужно видеть его лицо, почему,
почему, именно сейчас в его голосе я слышу волнение. — Я не смог
понять всего величия планов Орочимару-сама и подверг опасности
провала одного из его экспериментов. Я понес наказание от
Орочимару-сама, и прошу прощения, за то, что причинил тебе вред.
Впредь я буду следовать приказам.
Он это серьезно? Или… ладно…я допущу, что саннин просто отбил
Кимимаро последние мозги и в нем не осталось ничего кроме святой
преданности Отцу.
В подземном комплексе нарастало напряжение. Я чувствовал это
буквально каждой клеточкой своего тела. Вроде бы ничего не значащие
фрагменты разговоров ученых, когда я проходил мимо в сопровождении
Кимимаро, заставляли внутренне напрячься, словно в ожидании
чего-то.