Он прекрасно осознавал, что своими действиями увеличивает
подозрения в свою сторону, но ничего не мог поделать. Данзо может
знать про Хэбимару, но он как можно дольше не должен знать, кто он
на самом деле.
Оказавшись в своей новой комнате, саннин как можно быстрее
организовал горячую ванну чтобы отмыть и согреть мальчика. Тот не
очнулся даже, когда змей растирал его тело жестким полотенцем,
чтобы разогнать кровь по телу. А для того, чтобы понять последствия
тех, проведенных в ужасных условиях дней придется дождаться полного
восстановления организма мальчика. А пока необходимо решить, что
делать дальше, поскольку резкий отток чары из организма побудил
источник вырабатывать больше чакры и резерв увеличился, стоит ли
начинать простейшие тренировки с чакрой, или подождать до трёх лет
и начать тренировки как у всех клановых детей. Это необходимо
тщательно обдумать.
Уложив Хэбимару в кровать, предварительно дав ему
чакровосстанавливающую пилюлю и тщательно укутав его в одеяло,
Орочимару принялся за анализ диаграмм, показывающих темп развития
источника и чакроканалов мальчика, рассчитывая нагрузку, которую
они могли получить за время его отсутствия и возможные
последствия.
Тихо гудела электрическая лампочка, периодически скрипел грифель
карандаша, Орочимару погрузился в расчёты, стараясь сбежать от
осознания своих только что зародившихся отеческих чувств.
Приходить в себя было приятно, мне было тепло. Мягкий желтый
рассеянный свет, полутьма комнаты комфортна для глаз. В воздухе
витают привычные запахи реагентов и чернил. В лучах тусклого
освещения танцуют пылинки, самой лампы не вижу. К телу прилегает
явно чистая одежда, запах свежести и ощущение только что
выстиранной легкой ткани весьма ясно говорили об этом.
За долгое время, что я провел рядом со змеиным саннином мне
удалось заметить, что он предпочитает использовать, именно,
чернильный камень и кисточку для своих записей. В то время как, мне
на растерзание были отданы вполне себе приличные карандаши и
бумага.
Моих ушей достиг тихий шелест кисточки по бумаге свитка. Звук,
от которого я успел уже отвыкнуть. Тело к кровати придавливала
жуткая слабость, было трудно пошевелить и пальцем, каждое движение
отдавалось болью по всему телу, особенно сильно концентрирующейся
где-то под ребрами. С трудом, но удалось повернуть голову в сторону
откуда исходил этот звук.