— Хэбимару, — голос ученого заставил вздрогнуть всем телом,
вырывая меня из размышлений. — Все хорошо. Я больше не причиню тебе
вреда.
— Иди сюда… —он протянул руки.
Хаа… И что мне делать? Ладно, доверюсь ему на этот раз. Но этот
раз будет последним.
Теплые руки сжимают меня в объятиях. Нос заполняют запахи
химических препаратов, хвои и немного железа. Запах, который
когда-то ассоциировался с безопасностью и родным человеком.
Надеюсь, снова эти ассоциации вернуться.
Теплая рука аккуратно перебирает мои волосы. Приятно. Неужели
все вернулось на свои места?
Проснуться утром в мягкой кровати и осознать, что все вчерашние
события не были сном. Что может быть прекраснее? Разве что… Пряный
запах чего-то съедобного, тянущийся откуда-то со стороны закрытой
двери в комнату. Мою комнату, комнату, которую я не делю ни с кем.
Полноценную комнату, а не жалкую каморку, вмещающую лишь кровать и
стол.
В ней царила, приятная глазу, темнота, но за дверью явно было
освещение, несколько лучей света, проникших в небольшую щель под
деревянным полотном отчетливо об этом, говорили.
Вчера Орочимару попросил меня переодеться в совершенно другую
одежду. С каким удовольствием я избавился от грубого комплекта из
рубашки и штанов. Заменив их на более качественные и приятные на
ощупь. Ученый оставался со мной до тех пор, пока прилив адреналина
не закончился, и сон снова не завоевал свое по праву.
Около кровати обнаружились сандалии. Натянув их на ноги в полной
темноте, я аккуратно, стараясь создавать как можно меньше шума,
тихо приоткрыл дверь. Свет был неярким, но даже он на несколько
секунд заставил сощуриться.
Перед моим взором открылась… самая обычная комната. Только без
окон. Ковер на полу, стол, несколько стульев, большой продавленный
диван, видно было, что на нем довольно часто сидят, а то и спят.
Несколько шкафов с книгами и свитками. Пара-тройка колб с
заспиртованными животными вполне вписывались в ее антураж. Свет
исходил от тонких ламп. Закрепленных на потолке, отражаясь от
лакированной поверхности стола, вернее той части, что не была
покрыта, чуть съехавшей в сторону когда-то белой скатерти.
На одном из стульев, чуть отодвинутых от стола, положив голову
на руки, чудом не задевшие стоящие на столе приборы и несколько
тарелок, все еще испускавших пар, сидел Орочимару. Одежда со
вчерашнего дня была слегка смята, а накинутый поверх халат покрыт
брызгами бурого и зеленого цвета. Аккуратная прическа слегка
растрепалась, в свете ламп блестело несколько, наполовину
выскользнувших игл.