Казалось, маленький змееныш был везде, где только можно и
нельзя. Иногда ученому казалось, что маленькая беловолосая фигурка,
громко шелестящая одеждой и стучащая сандаликами на деревянной
подошве была одновременно в нескольких местах. За малышом,
буквально, было невозможно уследить. Змей уже жалел, что дал
Хэбимару доступ к большей части комплекса.
Дабы хоть как-то приструнить или хоть частично взять под
контроль этот вечно перемещающийся по базе ураганчик, Орочимару
решил подобрать, как и обещал, человека, который бы направил эту
неуемную энергию юного Хэбимару в более полезное русло, чем
праздное шатание по помещениям, мешающее лаборантам выполнять свою
работу.
Собственно говоря, выбор у Орочимару был, не то, чтобы слишком
велик. Так совпало, что большинство верных ему людей были учеными.
Боевиков способных играть роль няньки-телохранителя-тренера было
немного, а боевиков свободных от заданий или способных
безболезненно их прервать не было совсем.
Нет, был, конечно, один человек, но с ним была небольшая
проблема. Он и сам был ребенком, хорошо обученным, закаленным в
битвах, закрытым до невозможности, но при всем при этом по-собачьи
преданным. Ученый плохо представлял себе взаимодействие этого почти
что дикого зверька и, ничего не видевшего, кроме лабораторий
Хэбимару.
Двенадцать лет, не тот возраст, когда возможно полное
пробуждение генома. Кимимаро же был уникумом даже для своего клана.
В его возрасте у него уже был полностью пробужденный шиккоцумьяку
(屍骨脈; досл. Биение Мёртвых Костей) — улучшенный геном, который дает
владельцу способность манипулировать структурой собственных костей
(своими остеобластами и остеокластами). Наполняя чакрой свой
кальций, он может манипулировать ростом и свойствами костей на свое
усмотрение.) .Мальчик был идеальным бойцом, которого опасался даже
его собственный клан, но вот по части социальных взаимодействий
подросток был не очень. Однако, иного выбора не оставалось, либо
Кимимаро, либо никто.
Орочимару решил.
Маленькая белая змейка, несущая во рту плотно скрученный свиток
с посланием, отправилась в подземный комплекс в стране Травы.
Кимимаро, сколько себя помнил, всегда жил во тьме. Во
всепоглощающей черноте, полной боли и одиночества. Он почти
сроднился с этой бархатной чернотой, изредка прерываемой светом
факелов и трепещущими огоньками свечей. Таким было его детство,
будучи заключенным собственными соклановцами в клетку, он видел
свет только лишь в этих проявлениях.