Листва с дальней стороны небольшой лесной прогалины на мгновение
зашелестела, пропуская смазанную от скорости фигуру, которая
замерла перед Орочимару в коленопреклоненной позе.
Мальчик лет двенадцати-тринадцати что-то говорил Отцу, а я во
все глаза разглядывал его и все больше и больше погружался в
состояние шока.
Длинные белые волосы были собраны в свободный хвост за спиной.
Одет он был в что-то среднее между обычным и боевым кимоно с
широким поясом, за которым был закреплен небольшой мешочек, оружия
на нем заметно не было. Ноги обуты в прочные гэта.
В какой-то момент он повернулся ко мне лицом. Светлые брови,
сурово сведенные к переносице, острые черты лица, сохранившие еще
часть детской припухлости, зеленые глаза с характерным лисьим
прищуром, подведенные киноварью, две передние прядки, перехваченные
керамическими алыми заколками на разной высоте, и две алых точки на
лбу не оставляли сомнения.
Доверенным человеком Отца оказался никто иной как Кимимаро
Кагуя. Приехали. В голове стало пусто и тихо, как на кладбище в
полночь. Он должен быть младше, ведь так? Так почему же?
Остаться в прямом положении и не упасть позорно на землю мне
помог ствол, той самой рябины, на которую так неосмотрительно я
пошел смотреть.
Встретившись со мной взглядом, Кимимаро вздрогнул, его зрачки
резко расширились, а затем сузились в тонкие щелочки, чтобы в
следующий момент он резко отвернулся, устремляя свой взгляд в
землю, точно боясь ослепнуть от ярких лучей солнца.
Интересно что с ним такое?
***
Где-то в стране Огня, Верхние пути недалеко от тайной
лаборатории Орочимару.
Кимимаро был в пути уже несколько дней, делая привалы лишь
тогда, когда этого требовал организм. Он был почти уже у цели,
когда привычно дремавшая, где-то под сердцем тьма начала активно
подавать признаки жизни, ворочаясь встревоженно, точно предупреждая
о чем-то.
Орочимару-сама ждал его, чтобы поручить важное задание. Он
понадобился ему снова. Кимимаро был готов исполнить абсолютно любой
приказ, даже такой, который приведет к его гибели, если так
прикажет Орочимару-сама.
Передвигаться верхними путями для него уже вошло в привычку,
этот способ передвижение позволял на некоторое время отрешиться от
реальности и почувствовать себя по-настоящему свободным и единым с
окружающим миром.