Чудовище действует с крайней жестокостью, на камнях видны следы
когтей, а тела буквально разорваны. Садху видья поджал губы,
покачал головой.
— Чую...
Утробный рык от забоя заставил обернуться. Ракшас выходит из
темноты, как двуногий барс. Под плотной шкурой лениво
перекатываются валуны мышц, жёсткая шерсть лоснится. Лицо
окончательно утратило сходство с человеческим. Челюсти выдвинуты,
от губ осталась тонка линия, не скрывающая кинжальных клыков. Шея
короткая и толстая, руки почти касаются земли пальцами, а сам
ракшас цепляет макушкой свод забоя.
— Похоже, князёк таки послал мне достойного противника.
Голос глухой, с отчётливыми щелчками на гласных, что просто
кричит о изменениях трахеи. Отшельник повернулся к чудовищу, пожал
плечами:
— Кому как, для меня тут чести нет.
Тамассара приоткрыл пасть, обозначая ухмылку. А обе пары глаз
вспыхнули яростью, налились кровью. Он вышел на свет и окончательно
выпрямился, расправил плечи и вторую пару рук. Развёл в стороны,
будто собираясь обнять гостя, только на кончиках пальцев сверкнули
толстые когти с медным отливом.
— Храбрись. Я сожру твоё сердце.
— Зачем? Оно ведь жёсткое и невкусное.
Отшельник беспечно шагнул навстречу, плавно ведя кистями перед
собой и рисуя ими затейливый узор. Удар двух рук обрушился как
лавина. Человек отбил одну, а от второй отпрыгнул и осклабился.
Ракшас ещё не научился действовать конечностями независимо и вторая
пара рук просто дублирует основную.
Короткий обмен ударами, отшельник скользнул под второй лапой и
ударил в живот. Кулак врезался с отчётливым стуком, будто в
каменную стену. Ракшас взревел и ударил наотмашь. Садху закрылся
предплечьем, но его смело, как сухой лист. Отправило в полёт и
впечатло в каменистый склон. Поднявшееся облако каменной пыли
скрыло, но порыв ветра подхватил её и унёс за пределы лагеря.
Человек, кашляя и взявшись за плечо, поднялся, расставил ноги
шире.
— А ты крепкий. — Прорычал ракшас, потирая живот и кривясь. —
Сильный тоже. Прекрасно! Может, ты шраман тайрэн?
— Нет, я предпочитаю уединение. Бродить по миру надоело данным
давно.
— А... садху вирья! — Догадался ракшас, широко распахивая пасть
и красуясь вторым рядом клыков и пунцовым языком. — Удивительно, не
думал, что в здешних краях есть хоть один.
— Ну, мне надоели паломники, надеющиеся через общение со мной,
достичь бодхи, вот и перебрался в глушь. Тихо, спокойно и никто не
достаёт глупыми вопросами... а тут ты всё испортил.