Тот как раз уже собирался пометить
врага пятком царапин на морде. Но кружка и так с этим отлично
справилась. Будем считать, мы в расчете.
Тем временем Гришка слабо застонал и
кое-как сел в проходе.
- В глазах не двоится? – скорее с
надеждой спросила я из своего угла, где сидела, приложив к лицу
железную, застывшую за ночь, крышку кастрюли.
- Гадина ты и есть! Ты что со мной
вчера сделала? – снова разъярился парень, не предпринимая, впрочем,
попыток снова напасть. – Какую дрянь дала?
- Неужто не понравилось? – деланно
удивилась я, вставая и подходя к нему. – А я-то старалась…
- Я жрать не могу, стерва! –
вызверился тот, косясь исподлобья и вытирая мелкие капли крови с
царапин на лице. Ничего, будет в следующий раз знать, как руки
распускать.
Злорадствуя, я чуть не упустила
главное и когда спохватилась, улыбка с моего лица сползла сама
собой.
- То есть как это?
- А так! – отозвался Гришка, вставая.
Я посторонилась, пропуская его, и таки закрыла дверь в сени. Парень
тяжело брякнулся на табурет и прислонился к стене. – Пить не могу,
жрать не могу! Ничего не могу! Что я тебе сделал, а?!
А ведьма была сильная. И злая. Очень
злая. У меня по спине побежали мурашки, я переглянулась с котом
тревожным взглядом, но упрямо мотнула головой. Начали так начали,
вернуть уже ничего нельзя – он либо с голоду сдохнет, либо я его
вылечу…
- А скажи-ка мне, друг любезный… -
Гришка, уже зная, что когда я начинаю любезничать, ничего хорошего
ждать не приходится, поперхнулся на вдохе. – Ты раньше хоть раз без
рюмки за стол садился?
На его лице отобразилась непривычная
работа мысли. Минут пять в доме стояла тишина, нарушаемая лишь моим
шебуршанием – я полезла теплые носки искать.
- Та не… Не помню… Последнее время
так точно не… - наконец не слишком уверенно замотал он головой. Я
вздохнула. Экспериментировать или на слово поверить?
Кусок хлеба на тарелке вызвал у
нашего подопытного реакцию, как у черта на ладан. Ясненько…
- Значит так, - убрав еду подальше и
дождавшись пока его перестанет трясти, я села на стул рядом и
уперлась локтями в стол. – Я тебе вот что скажу, а ты меня
хорошенько послушай. Тебя прокляли. И прокляли не на смерть, потому
что жрать водку как жрешь ты никто долго не сможет, а на мучения.
Тебе еще повезло, что ведьма, которая с тобой работала, предпочла
нечто более темное, чем обычное проклятие и связалась с сущностью,
которая часть вреда от этого пойла на себя перетягивает. Но когда и
она насытится, ты, друг мой, превратишься хуже чем, в труп. То, что
живет в тебе, будет поддерживать твою жизнь, питаясь твоим же
телом. Начнет, пожалуй, с желудка – скорее всего, там оно и засело…
И ты никуда от этой боли не денешься, даже сдохнуть не сможешь.
Были уже боли-то?