Владеть собой дама явно умела.
Подняв глаза на нас, она метнула быстрый взгляд на меня,
Томмаса, Софью, Натана, будто бы взвесив каждого из нас на весах и
оценив нашу полезность.
Если бы я не видел такого взгляда у Грегора десятки раз,
особенно при выборе слуг, то ничего бы так и не понял.
- Прекрасно. Пожалуй, даже чудесно. Твое мнение, Бьорн? –
женщина повернулась к здоровяку с двуручем.
- Чуда не обещаю, но, если переживут год, того парня, сына
Герро, я научу держать двуручный меч двумя руками, а не задницей.
Что же касается внука Грегора… - мужик, которого, как я теперь
знал, зовут Бьорн снова окинул меня цепким взглядом.
На этот раз я не поежился. Хрен ему, а не мои мурашки!
- Он не совсем ничтожество, но больше, чем крепкого середняка из
него не выйдет. Ему лучше не быть воином, - это было обидно, но я
был вынужден признать его правоту.
Хватало только взгляда на мои изъеденные чернилами пальцы чтобы
понять, на что у меня упор в жизни. Что бы там не говорили мозоли в
основании этих самых пальцев.
- Девка в твоем приходе, - на Натана здоровяк даже не посмотрел,
чем его изрядно возмутил, хотя мальчик не подал вида, все также
дрожа перед лицом неприятной неизвестности.
Все же Причастие действительно что-то в нем сломало. Что-то
важное.
- Сойдет, - теперь уже баронесса осмотрела Софью. Девочка
поежилась от такого взгляда, и я её понимал.
Доводилось мне читать книгу наших военных писателей про угон
немцами молодежи в Германию во время войны. Вот эта вот женщина
смотрела также, как немцы оценщики.
Ну или римляне, покупающие себе раба.
- Могу я узнать Ваши имя и фамилию, госпожа баронесса? –
кланяюсь, но ровно столько, сколько положено кланяться
баронессе.
Гребаный этикет. Но зато хорошо хоть что возмущение помогло
вспомнить.
Щеки покраснели при мыслях об оценщиках, и внутри уже начинал
подниматься гнев. Пока что не холодный, но и Холод мог прийти в
любой момент.
- Можешь… Щенок Грегора, - женщина улыбнулась так, будто бы
увидела нечто забавное и сто раз ею виденное. Во всяком случае, так
мне показалось.
- Госпожу зовут Амалия Эль Ферро. Но для тебя – «Госпожа». До
тех пор, пока ты не выйдешь отсюда, грязь, - мужик подошел ко мне и
положил лапищу на плечо.
Мне показалось, будто на меня опустили гору.
- Спасибо, Бьорн. Ганс, можешь быть свободен, - баронесса
повелительно взмахнула рукой, и Герро, низко поклонившись,
развернулся и ушел назад. Он подошел к лошади (!) с уже
притороченными седельными сумками (!!) и принял из рук подоспевшего
паренька какой-то сверток (!!!). После чего, провожаемый взглядами,
ловко забрался на лошадь, выехал из ворот и был таков.