Но только я наклоняюсь над его миской, он с лаем бросается ко
мне. Ну, нахер, за собакой чужой мне ходить не приходилось ещё. Я
оттесняю его жопой и наваливаю полную миску.
Пёс бросается к тарелке, но тут же осекается. Подозрительно
обнюхивает еду и смотрит на меня с явным неудовольствием.
– Ну, извини, не знаю, чем тебе помочь. Сам вон жру всякое
дерьмо. Моя еда тебе тоже не по нраву.
Не было печали, купила баба порося, как говорится. Это я про
Ингу. Впрочем, у неё, походу, и сейчас печали нет. И мужику своему,
значит, готовить не обязательно, и собаке. Сами себе добудут.
Красотка, блин.
В комнате раздается треньканье. Звук громкий и противный.
Дисковый телефон стоит на полу за диваном. Аппарат древний даже для
этого времени, грязно-жёлтый, на трубке скол.
– Алло, – осторожно отвечаю я.
– Сыночек! Как ты?
Металлический треск заглушает звук, но я сразу же узнаю этот
голос. Такой родной и знакомый… На мгновение меня накрывает волна
паники. Мама? Но… Как? Нет…
– Сыночек! Алё?
– Мама? – с трудом выдавливаю.
– Рома, как у тебя дела?
Она говорит что-то про дачу и что я так и не забрал белую
рубашку, что Вовке нужны сандалики в садик, а старший разбил
коленку, тётя Лиза передала картошку, а из деревни прислали кусок
свинины, завтра будет борщ и это настоящий пир. Я тоже могу
заходить, только без моей курвы. Спрашивает про учёбу и кушал ли я
сегодня.
Периодически поддакиваю и постепенно прихожу в себя. Конечно же,
это не моя мать. И голос на самом деле у нее другой. Бездушные
телефонные сети, искажающие звуки, плюс моя усталость и в целом
странность ситуации меняют остатки памяти о маме.
Её нет уже двадцать лет и какой у неё на самом деле голос, я,
конечно же, не вспомню…
Резко поднимаюсь с пола, дёргаю нижнюю дверцу серванта и за
стопкой газет нащупываю прохладное стекло.
Заначка. Надо же! Как будто тело само меня к ней привело.
Наливаю янтарную жидкость в кружку с чайными разводами и выпиваю
залпом.
Бред какой-то. Всё это – один сплошной бред. Слишком далеко всё
зашло. Я ведь умный мужик, профессионал, в конце концов. Так какого
хрена мне чудится такая ерунда?..
Ладно, поприкалывались и хватит. Сейчас как следует высплюсь и
проснусь в ветеринарке или в своей съёмной хате. Я заваливаюсь на
диван и мгновенно проваливаюсь в пустоту.
– Рома, ты охерел? – из сна меня выдирает противный фальцет.