– Саша! Измайлов! Ты на связи? Извини, если разбудил.
-- Не извиняйся. Не спится мне что-то, -- отозвался Измайлов, в
воздухе повисла голограмма его головы с растрепанными волосами и
отпечатком от подушки на щеке. -- У Африки, Сережа, особая
энергетика.
-- Правда? Раз так, давай, встретимся через час в баре “Пояс
Койпера”. Есть интересный разговор.
Много лет назад
Терраформирование Меркурия начали очень давно, да так бросили,
не завершив. Атмосфера получилась жиденькой, сутки по-прежнему
равнялась двадцати девяти земным, а температура менялась в
диапазоне от «нестерпимо жарко» до «невыносимо холодно».
Этот фатальный для многих холод не мог убить подростка-беглеца,
хотя спина и пальцы Кая совсем заледенели. Песок плыл и хрустел под
ногами, смертельный ветер свистел дюнах.
Взошел искусственный меркурианский спутник — некое подобие
маленькой бледной луны. Вскоре после этого свист ветра перекрыло
звуком двигателя. Сверху, с флайера в мегафон прокричали, потом
вспыхнул луч, прожигая ледяной песок.
– Кай, стой! – вопил профессор Раст в микрофон. – Остановись,
дорогой мальчик, мы не причиним тебе вреда!
Слова были добрыми, но тон довольно зловещим. Кай попытался уйти
от выстрела, однако ноги уже погрузились в зыбучий песок, и даже
его немалая сила не позволяла вырваться..
– Кай! – снова позвал Раст. – Все, что мы делаем, это для твоего
же блага.
Жгучий луч задел плечо, запахло горелым мясом. Кай попытался
думать не о боли, а о чем-нибудь приятном, не связанным с Растом и
тренировочным центром, но то, что происходило с ним до центра,
выглядело лишь чуть лучше.
– Кай, не двигайся!
«Я больше не Кай, меня зовут Фрэнк». Собрав все силы он,
наконец, выдернул ноги из песка, однако луч, отыскав добычу во
тьме, ударил прямо в сердце...
... Эсперо полностью проснулся. Не было ни меркурианской ночи,
ни флайера, ни луча, ни Раста, ни погони, лишь тюремная камера
следственной тюрьмы в Йоханненсбурге, свист вентиляции да тусклая
круглая лампа высоко под потолком.
Супервиро встал и прошелся от одной стены камеры до другой. В
эту дистанцию укладывалось ровно десять шагов. Нетронутая упаковка
с ужином до сих пор лежала на столе. Есть не хотелось, но Кай
сорвал пленку и машинально разжевал безвкусный концентрат. Потом
снова лег и, глядя в потолок, принялся просчитывать варианты
событий.