К диплому он не притронулся, зато портрет взял и, взмахнув рукой, заключил в сферу вечной памяти, а после поставил на каминную полку. Отошёл и даже всплеснул руками.
– Нет, ты только посмотри. Последний сын вырос уже. Совершеннолетним дипломированным некромантом стал. Теперь имеет право сам решать.
Моя проекция заняла место в ряду других. Первым, конечно, был темноволосый и темноглазый Дрейн, академии позади него не было – в день защиты диплома брат попросту стёр её из мира. В другом шаре скалился рыжеволосый конопатый Глейн, а за ним горела синим пламенем наша альма матер. Мои же белые волосы особенно явно выделялись на фоне первородной тьмы, которая разлеталась во все стороны, не оставляя от учебного заведения камня на камне. Суровый экзамен некромантов был сдан.
– Ну, молодец, порадовал отца. Говори, что хочешь – исполню.
– Хочу жениться на Рьяне Изрийской, – твёрдо ответил я.
– А не, это не исполню. Что-нибудь другое проси. – Отец отвернулся к столу, заметил, что сгусток мрака почти сбежал, снял с головы корону и прихлопнул его. По ушам резануло ультразвуком. Я даже поморщился.
– Ничего другого мне не надо.
– Ну, не надо, так не надо. Заходи как-нибудь ещё. Годика через три. И защиту восстанови, когда выходить будешь, а то я её неделю ставил.
– Отец, прекрати войну! – Я подошёл к столу, схватил корону и дёрнул на себя, чтобы привлечь внимание.
– Не я объявлял, не мне и прекращать. – Корона сместилась в его сторону.
– Тогда открой для меня границу. – Рывок на себя.
– Она не открывается. – Отец дёрнул так, что я чуть не вы пустил символ власти, о котором мечтали многие, но который уже больше тридцати лет принадлежал Гаспару Пятому Верлингу.
– Я должен быть там сегодня!
– Ничем… не могу… помочь… – пропыхтел отец и всё-таки смог забрать корону.
На моих ладонях остался попискивающий сгусток мрака, который пытался залезть в рукав, лишь бы спрятаться от внимания величайшего некромага Верлингарда. Я пощекотал малыша и посадил на плечо.
– И этого отдай. Он нужен для эксперимента. – Палец, унизанный кольцами-артефактами, ткнулся в пульсирующего от страха Черныша. Тот снова запищал ультразвуком, а я накрыл его рукой защищая.
Глаза отца нехорошо блеснули – видимо, очень важный эксперимент был. Но отдавать ему перепуганную мелочь всё равно не хотелось.