Ну и все. Ублюдком он меня
окончательно разозлил.
Следующие минут пять мы катались по
комнате, разнося мебель, опрокидывая стулья, избивая друг друга
кулаками, коленями, пока я не пробил дяде в уже сломанный нос лбом
со всей дури, аж глаза застило яркой вспышкой, но это до него
дошло, он упал на пол и затих.
Я схватил его за лацканы плаща и
заорал в разбитое лицо:
— Ты зачем это сделал?! Говори!
Говори, блин! Я тебе сейчас челюсть сломаю!
Дядя не сразу очнулся, сплюнул алой
кровью:
— Хрена ты окрутел, племяш. Откуда,
что взялось… Это когда ты так бить научился?
— Да вот прямо сегодня! Говори
давай!
— Погоди… мне надо подлечиться…
Дай-ка приму «Врачевателя», а то ты мне кости, похоже, все
переломал…
Я на миг ослабил хватку — грешен,
поверил, уж больно жалкий у него вид был. Дядюшка пролез рукой под
плащ, из десятка карманов на подкладке выудил пластиковую колбочку.
Зарычал, ловким движением откупорил пробку — влил в рот, затем —
выдохнул огнём.
— Вяжи!
Всполох пламени сформировался в
огненно-серебристую змейку, призрак эликсира резво потек в мою
сторону и вмиг опоясал меня.
Вот блин! «Эликсир „Паралич“ —
слабое психическое воздействие, временная парализация воли и
нервных импульсов», — вспомнился учебник.
Вот же чёрт. Ещё и отличник,
называется, колбы не различил!
Меня скрутило по рукам и ногам, и
отчасти это даже было к лучшему. Это мне сильно охладило пыл, а так
бы я, пожалуй, действительно окончательно прибил бы своего родича,
и тогда уж не знаю чем бы дело кончилось. Я слегка протрезвел и
задумался. Да уж. Похоже, я жёстко накосячил с моей ночной звездой.
Максимально жёстко. Просто так студента императорской академии
другие аристократы не убивают. Тем более — члены своего же клана. Я
же на хорошем счету, так? Я в роду на хорошем счету, и сам род на
хорошем счету у властей. Так что? Что такое случилось?
Чья, чёрт возьми, была та
перчатка?
Ответ, на самом деле, уже был в
голове. Но я не хотел пока его озвучить — даже самому себе. Не
хотелось снова готовиться к смерти, я же только ожил.
Вдруг я понял, что речевой центр
остался рабочим.
— Так! Дядя! — рявкнул я. — Это уже
ни в какие ворота! Объясни мне, наконец, какого хрена ты устроил!?
Что происходит?
Дядя с трудом поднялся и уставился
на меня со слегка безумным взглядом.
— Он ещё мне указывать будет...
Полный говнишен происходит, плямяш! И это при том, что, сухой закон
сегодня примут, так или иначе. И весь наш род ждут очень сложные
времена! А ты уж наделал делов! А я тебя, между прочим, пришёл
спасать!