Мы прошли через всю улицу, миновали рощицу по одной стороне дороги, поле по другой. Из зарослей неожиданно выглянула усадьба — иначе и не скажешь. Не барская, конечно, и не купеческая. Однако представить, что в протяжённом деревянном доме с большим сараем, амбаром и курятником во дворе жил один человек, было невозможно. Тут на крепкую крестьянскую семью, где семеро по лавкам, вполне хватит места. За домом виднелись яблони, наверняка и огородик есть, может быть, даже теплица. А мама с папой горбятся на шести сотках в СНТ, не подозревая, что у бабушкиной сестры имеются такие владения!
Сергей терпеливо ждал, когда я отопру замок, который слегка заело. Поковырявшись, я посмотрела на спутника:
— Бабушка лежачая? Сама открыть не может?
— Не может, — кивнул мужчина и, ненавязчиво отодвинув меня плечом, легко повернул ключ. — Тут с оттяжечкой надо. Лучше бы тебе научиться самой.
Мы прошли в горницу. Помещение казалось нежилым. Воздух застоялся, остро пахло сухими травами: полынью, пижмой, крапивой. Вероятно, Ефросинья, как и её бабушка Меланья, занималась нетрадиционным лечением. Себя, как минимум, а может, и односельчанам помогала.
Я осмотрелась, не понимая куда идти дальше.
— А где же бабушка?
— Здесь, — ответил Сергей и крикнул: — Ефросинья! Внучку привёл, покажись.
— Книгу ей дай, — раздался низкий, приглушённый, будто говорили в подушку, голос. — И уходи.
Мой провожатый понятливо кивнул, подошёл к стене, взял с покрытой вязаной салфеткой полки очень толстую книгу большого формата, сдул пыль с кожаного переплёта и понёс к стоявшему напротив окна столу с толстыми ножками из тёмного бруса и такой же потемневшей столешницей.
Я успела снять и повесить на торчащий из стены гвоздь свой пуховик и обошла горницу, ища глазами дверь, за которой пряталась бабушка. Сергей водрузил на стол фолиант и спросил:
— Может, прибавить отопление?
— Не... — помотала я головой. — Норм.
— Ну, я пошёл.
Вообще-то мне не хотелось, чтобы мужчина уходил, во всяком случае, пока не показалась Ефросинья. Необъяснимое поведение бабки меня напрягало. Увы, моим мнением никто не поинтересовался. Дверь за Сергеем захлопнулась, я осталась наедине с фолиантом.
***
С текстом творилось что-то непонятное. При первом взгляде на страницу я увидела только графики, рисунки, схемы и каракули вместо пояснений. Однако стоило приглядеться, как сквозь эту нелепицу проступил вполне читабельный текст. Пробежав глазами по строчкам, я не совсем уловила его смысл, фразы были построены непривычно, словно древнюю сказку на современный русский язык переводила нейросеть. Я стала перечитывать более внимательно, ведя по словам пальцем, увлеклась и вздрогнула от неожиданности, услышав совсем рядом тихий голос: