Полез за бутылкой воды, однако открыв еë, лишь убедился что там
не осталось ничего, кроме последней капли, звучно упавшей на
пол.
Воцарилась звонкая тишина, не нарушаемая никем и ничем.
Безмолвие уже значительно приелась после изнуряющих путешествий по
подземному комплексу, где нависая, сопровождала каждый шаг.
Меня клонит в сон. Этого, напомню, не должно было быть.
Отголоски прошлого?
Сон. Время замедлялось, что шло только на пользу. Голод перестал
докучать, и сама Смерть ушла далеко на задний план, оставшись
где-то вдалеке, опозоренная и осмеянная. Враждебность вокруг
утихла, и о ней так и вовсе не вспоминали. Воцарился лишь приятный
покой, которого не видал и жаждали уже несколько часов. Будто дома,
на кровати, с подушкой. Измученный потихоньку приходил себя; на
лице разглаживались тусклые морщины, появившиеся вследствие
постоянной усталости, бледность сходила на нет, возвращая привычный
здоровый вид. Становился свежее и ярче, словно цветы во время
весеннего пиршества солнца, прекращая сливаться с гиблой
реальностью. Сны проносились самые разнообразные, несущие в себе
поразительную, греющую душу размеренность; в грезах не было ни
капли страданий, неприятностей или кошмара; лишь чистая природа, не
оскверненная грубыми людскими руками, живой ветер, развевающий
непослушные волосы и нежно-голубое небо, вздымающиеся ввысь
пушистые облака. С детской невинностью хотелось окунуться в них и
улететь как можно дальше от пробуждения, реальности, поджидающей,
как кровожадный убийца из дальнего угла. Хотелось жить, чтобы хотя
бы почаще созерцать такие сны, наполненные примитивными, но родными
сердцу вещами.
Тягостная реальность вновь захлестнула меня, надоевшая
собственным существованием. Большую часть ненужных вещей оставили в
той же комнате, не планируя возвращаться. В глубине сознания
нашептывала интуиция, что почему-то это было последней возможностью
нормально поспать. Возможно, ощущение бодрости застыло в теле и не
из-за сладкого, долгого отдыха. Оно являлось ликованием организма,
предвкушающего долгожданное избавление. Эта мысль врезалась в
ноющую голову. До сих пор болит.
Плесневелая тьма вновь слепила глаза, омывая своими лучами всё,
до чего могло дотянуться. Снова направился к пустующей площадке под
возобновившийся звон и гогот полупрозрачных шатких стен, готовых
рухнуть на голову в любой момент. Трудно сказать, были ли эти звуки
плодом галлюцинаций или же раздавались на самом деле, жалким
образом имитируя жизнь. Местечко теперь возвышалось над головой.
Величественный, неповторимый, но вместе с этим вызывающий жестокое
омерзение. От него и от статуй отцам невыговариваемых вслух
деятелям военной сферы веяло тревогой, будто изображенные на них
тотчас оживут и бросятся следом, но движения не происходило. Второе
место по расположенности внушало чуть больше доверия, чем первое.
Подойдя к назначенному участку, с надеждой прильнул к полу и
постучал по ней несколько раз; не раздалось ни намека на свободное
пространство внутри.