— Знаешь, Глеб, я не замечала раньше за тобой садистских
наклонностей, после того как ты вернулся оттуда. — Терёхина
показала глазами вверх. — Ты словно изменился, ты уже не тот Глеб
Филатов, которого я когда-то знала. Она достала сигарету и,
прикурив её, подошла к окну. За которым сплошным потоком хлестали
струи дождя, словно пытаясь смыть с них следы свершившихся за день
человеческих трагедий и преступлений. Повернувшись к нему, она
повторила:
— Да, ты не тот!
Глеб промолчал, в его памяти всплыла картина из другого мира.
Вот они достают из братской могилы тела погребённых там людей и
цепенеют от ужаса увиденного, когда понимают, что у всех из них
вырезаны те или иные органы. Причём, как показала потом экспертиза,
ещё при жизни. Просто кто-то из так называемых борцов за свободу и
независимость «Незалежной» посчитал продажу чужих органов неплохим
бизнесом для себя. Бросив искоса взгляд на стоящую рядом Ольгу, он
с горечью произнёс:
— Может, я уже и не тот, но я не садист! — Он горько
усмехнулся.
— Ты просто не представляешь, что может произойти в будущем,
если эти уроды добьются своего и получат абсолютную власть.
Остановить их, — Глеб усмехнулся.
— Можно только одним способом: показать, что их ожидает. После
чего добавил:
— И как можно наглядней!
Посмотрев на него, Ольга хмыкнула и начала одевать плащ.
— Ну ладно, Филатов, мне пора — сказала она, направляясь к
двери.
— Оль, подожди! — произнёс просительно Глеб, подходя к ней.
— Ну что тебе ещё!» — спросила она, поворачиваясь к нему.
— Вот! — Глеб вынул руку из кармана, на ладони лежал маленький
дамский пистолет с перламутровой декоративной рукояткой.
— Что это! — она удивлённо посмотрела на него.
— Браунинг, специально для тебя приобрёл на чёрном рынке.
— Да… Ну и зачем мне эта детская игрушка?! — Она
рассмеялась.
— У меня есть кое-что посерьёзней!
— Я подумал, что тебе понравится, — Глеб стушевался.
— К тому же это далеко не игрушка, с пяти метров она уложит
любого. Вдруг пригодится, и спрятать его проще, — Глеб протянул
пистолет.
— Считай это моим подарком на твой день рождения!
— Ты что, Филатов! До него ещё три месяца, — заметила она, беря
пистолет.
— Хотя спасибо, у меня дома целая коллекция подобных игрушек.
Посмотрев на него, она улыбнулась и взялась рукой за ручку
двери.
Глеб стоял и смотрел на неё, в ней нравилось ему всё — каждая
часть её, каждое движение, каждый её взгляд. Её улыбка, её смех —
как она смотрит, как говорит, как сердится, как двигается. От её
вида у него замирало сердце, от её голоса куда-то терялась голова.
Она была создана для него, она была тем, что ни за какие деньги
нельзя было купить — она была всем!