— Угощайся, милая, разговор у нас предстоит долгий!
Вынув из шкафа бутылку с коньяком и пару рюмок, она по-домашнему
их тоже выставила на стол.
— Ну что, давай, что ли, за знакомство, как говорите вы,
русские, — подмигнула она Ольге, как лучшей подруге, держа рюмку в
руке.
Взяв тоже рюмку со стола, Ольга одним глотком опрокинула её в
рот. «Чёрт с тобой, стерва», — подумала она, — «Я не гордая».
Закусив бутербродом с красной икрой, она посмотрела на
Следачку.
— Ну и что дальше?! — Спросила она у неё.
— Может, ещё по одной! — Горгонна с чувством рассмеялась.
— По одной, так по одной! — Кивнула согласно головой Ольга.
Разлив коньяк по рюмкам, Следачка расслабленно откинулась в
кресле и небрежным жестом развернула находившийся на столе
«Ноутбук» — экраном к Ольге.
Выпив коньяк, Ольга взглянула на изображение на мониторе.
— Ну и что?! — с недоумением заметила она.
— Да так, никого не напоминает?! — Наклонившись вперёд и сцепив
руки на столе, Горгона уже не улыбалась, а, прищурившись,
внимательно смотрела на неё. Доброжелательность и любезность с неё
враз куда-то испарились. Сейчас на Ольгу смотрел уже совсем другой
человек.
— А что, должна?! — Ольга ещё раз вгляделась в фотографию и
отрицательно покачала головой.
— Вроде на кого-то похожа, но что-то не припомню. Мало ли людей
болтается вокруг — разве всех упомнишь?
— Я к тебе, значит, со всей душой, а ты тут дуру из меня решила
сделать?! — Минуту, другую следачка задумчиво смотрела на неё
испепеляющим взглядом.
— Ладненько, понятненько, прохладненько! — Взяв телефонную
трубку, она нажала вызов и произнесла:
— Микола, дружок, кликни-ка ко мне обоих братцев-акробатцев.
Когда они объявились в комнате, Горгона, поднявшись, ехидно
произнесла:
— Так, молодцы, распакуйте-ка мне эту дамочку до первобытного
состояния, а то она решила испытывать моё терпение.
Почувствовав неладное, Ольга попыталась было вырваться из рук
схвативших её «гориллоподобных» охранников, но, получив сильную
оплеуху сзади по голове, вмиг оказалась на полу. Почувствовав, как
с неё срывают за трещащую по швам одежду, она в панике заорала:
— М а-а м а-а-а!
Оставив ее в чём мать родила, на ней защелкнули за спиной
наручники, подняли на ноги и снова усадили на стул.
Подойдя к ней, Горгона присела на краешек стола. Положив себе на
колени кожаный футляр, она любовно погладила его ладонью руки и,
усмехнувшись, взглянула на сидевшую, сжавшуюся перед ней
девушку.