За другим, слева, находился не иначе как сам «Диавол»
собственной персоной. Он был словно соткан из разных оттенков тьмы
— в его глазах горело адское переливающиеся пламя. Существо,
которое сидело за этим столом, ничего иного, кроме дрожи в коленях,
не вызывало. На его губах играла плотоядная хищная ухмылка,
наклонившись вперёд, оно с удовольствием поглощало сочный кусок
мяса, сдирая его с кости зубами. Закончив трапезу, оно бросило её
остатки под стол, в которые тут же вцепились два чудовищных пса,
вырывая кость друг у друга. С усмешкой посмотрев на разыгравшуюся
битву между псами, «существо» налило в бокал красного вина и
внимательно посмотрело на находившегося на постаменте человека.
Макса охватил всепоглощающий ужас. Он не мог двинуть ни рукой,
ни ногой — тело ему, как и прежде, не принадлежало. Впрочем, судя
по всему, оно не принадлежало ему никогда, но это до него дошло
только сейчас. И теперь, как он уже понял, пришло время
расплачиваться за предоставленную ему в прокат или в кредит
жизнь.
Кадр за кадром она заново пронеслась перед его глазами. Двое,
сидевшие в своих креслах, наблюдали её вместе с ним. Макс
чувствовал их незримое присутствие в своей голове.
Когда перед взором Макса появлялся поступок, который двое
интерпретировали как благородный, на весах вниз опускалась белая
чаша. Когда плохой — чёрная. Пока перед глазами Макса проносились
события его жизни, чаши балансировали то в одну, то в другую
сторону, определяя его дальнейшую судьбу.
— Ну и что ты на это скажешь?! — лениво заметил «Дьявол»,
повернувшись к своему оппоненту «Архангелу», когда весы наконец-то
остановились. Чаши застыли ровно напротив друг друга, и сердце у
Макса заколотилось, как птица в клетке.
— Данная особь, как ты сам видел, вряд ли достойна переступить
Ваши райские чертоги — он за деньги нанимался убивать людей, и руки
у него просто по локоть в крови себе подобных?!
— Не так ли, юноша? — тот пристально посмотрел на Макса. В его
глазах уже разливалась сплошная, могильная, чёрная пустота.
Открыв рот, Макс попытался было вымолвить хоть что-то в своё
оправдание: «Что он, мол, не убийца, а солдат», но так и не смог
сказать нужных слов. Язык ему в данный момент будто не
принадлежал.
— Знаю, знаю, ты хочешь сказать, что защищал этот мир от таких,
как я! Но это ты, признай, всего лишь оговорка, ты от этих же
проклятых денег не отказывался! Диавол довольно заржал.