Вероятно, природа-матушка оценила старания Лорейн по достоинству и решила сжалиться над ее внешностью. Волосы как-то сами собой потемнели, перестав напоминать высушенную на солнце солому. Ушла детская припухлость и появилась некоторая резкость в чертах лица, однако небольшая наивность все же осталась. А чересчур большой рот неожиданно перестал таковым казаться, превратившись в маняще чувственные губы. Незаметно для самой себя Лорейн преобразилась, став очаровательной красавицей. Мисс Мансфилд же, глядя на свою подопечную, лишь качала головой, приговаривая, что горе тому мужчине, который в нее влюбится.
- Неужели я так плоха, Мэгги? – тогда со смехом вопрошала Лорейн.
- Ты слишком хороша, - вздыхала гувернантка, - Оставайся ты приятной дурнушкой, ты блистала бы своим умом и нашла бы мужа себе под стать, который бы оценил твой незаурядный интеллект. Но теперь твое миловидное и привлекательное лицо многих введет в заблуждение, ведь в обществе хорошеньких принято считать за прелестных дурочек. А мужчины очень падки на внешнюю красоту. Вот увидишь, глупец, за которого ты выйдешь замуж, влюбится в тебя настолько, что не заметит твоего ума. И в этом случае всю жизнь будет вынужден исполнять твои капризы и жить под каблуком.
- Ты так плохо думаешь о мужчинах, Мэгги? – удивлялась Лорейн.
- Нет, мне их даже жаль.
- Но почему ты уверена, что я выйду замуж за глупца?
- Потому что каждый мужчина теряет разум рядом с красивой женщиной, - непререкаемо заявляла мисс Мансфилд и на этом их дискуссия частенько заканчивалась.
Лорейн не разделяла убеждений своей гувернантки. Ведь сама Лорейн не настолько хитра и жестока, чтобы помыкать другим человеком, да и замуж собиралась исключительно по любви, следуя зову сердца, а не холодному расчету. Она с нетерпением ждала свое восемнадцатилетие по двум причинам. Первая заключалась в том, чтобы встретить достойного человека и обрести с ним свое счастье. Лорейн хотела большую семью и мечтала о минимум трех малышах. Два мальчика и девочка – именно так она видела свою идеальную картинку.
Ну а второй причиной служило малодушное желание Лорейн потешить собственное самолюбие, явив новую себя пред светлы очи лорда Грея, который за четыре года больше ни разу не наведался к своей воспитаннице. Даже письмами себя не утруждал! Опекун слово бы и вовсе забыл о ее существовании, проявив полнейшее пренебрежение. Вдобавок к их первой встрече такое положение дел унижало, оскорбляло и обижало Лорейн в ее лучших чувствах.