Я не знала, что такое возможно, что так бывает… меня вообще не стало, я растворилась в нём. Исчез мир, исчезла я, остались только эти невероятные ощущения, возносящие меня выше и выше, прямо в сверкающее звёздами небо… А потом я взорвалась, рассыпалась брызгами безумного фейерверка, опадая невесомыми хлопьями пепла в его нежные ладони…
Проснулась я с ощущением ровного спокойного счастья, заполнившего меня, кажется, до самого краешка – толкни и расплескается. Каждая клеточка моего тела пела от тихой радости… И где-то далеко-далеко, на грани восприятия, казалось, играла тихая причудливая музыка…
Мои ощущения мне так понравились, что я не стала торопиться открывать глаза и возвращаться в этот скучный мир. Такие дивные чувства хотелось длить и длить… в них можно было плыть, как нежной тёплой воде… Я попыталась вспомнить, что же такого восхитительного мне приснилось… Это точно было что-то волшебное!
Воспоминания обрушились лавиной. Это мне не приснилось! Я распахнула глаза.
И встретилась взглядом со смеющимися глазами Рина:
– Доброе утро, любимая.
– Доб… Ой! – я поняла, что лежу у него на плече, прижавшись всем телом… и из всей одежды на мне только собственная кожа. На нём, судя по тому, что я ощущала, тоже.
Перед внутренним взором стремительно замелькали эпизоды прошедшей ночи, и я поняла, что стремительно заливаюсь краской.
– Ты такая очаровательная, когда смущаешься, – Рин, улыбнувшись, нежно убрал прядь волос с моей щеки и придвинулся ближе, прижимая меня к себе. Я мговенно ощутила всё величие его боевого настроя…
Неведомая музыка, казалось, заиграла ещё громче… При этом ощущала я её как-то странно, словно изнутри себя… Эта музыка, накладываясь на обжигающие ласки Рина, сводила с ума, заставляя искать его губы и кусать их в требовательных поцелуях, она заставляла желать большего, и я впивалась ногтями в его плечи, притягивая к себе… Это было какое-то безумие. И он отвечал на это безумие именно так, как я хотела, а я делала так, как хотел он… И мы двигались в такт этой странной музыке в самом древнем танце, какой только был известен человеку с зари времён…
Но вот отгремел последний аккорд унёсший меня в сверкающие небеса, и музыка утихла, оставив меня обессиленно лежащей на груди Рина, укутанной в его нежные объятия.
Он зарылся пальцами в мои волосы, провёл рукой по спине, вжимая меня в себя и шепнул на ухо: