... Через пару дней прибежал мальчишка от портнихи со свёртком. Развернув его, я достала изумительной красоты узорчатую шаль и тёплые шерстяные чулки. Пока рассматривала дары, вспомнила, что мужик, который зелье требовал, купец местный, а в жёнах у него как раз портниха.
Видимо, испугался-таки Змийный Царь злой язычницы!..
Ближе к зиме, когда в воздухе отчётливо запахло скорым снегом, меня стали звать на похороны. Нечисть распоясалась, скалила зубы за частоколом, а покойники ложиться в гроб ну никак не желали. Приходилось часами выстаивать в церкви и на улице, благородно стуча зубами от холода. Денег у меня было мало, в основном из тайников прошлой язычницы, а деревенские отдавали большей частью продуктами. Скопить на тёплую шубу не получалось, и я заворачивалась в тридцать одёжек, но всё равно мёрзла. С моим появлением визиты нечисти поубавились - как бывшая навь, я давила мелкую пакость авторитетом. Пока. Узнай местные, что их лопата надёжнее, чем сменившая бога язычница - давно бы выселили меня из деревни. Увы, излишней болтливостью я не страдала и держалась особняком.
Но разгул нечисти этой осенью начал меня понемногу напрягать.
В отличие от местных, свято веривших в Змийного Царя, я с отличием закончила Академию Северных Княжеств в столице Империи, Великой Руссе. Навьи твари не подчиняются никакому царю - они напитываются людской чернотой и злобой. Чем больше зла, тем больше нечисти...
Первым делом мне стоило оповестить академию о своих подозрениях, но я боялась. Моя собственная внешность потихоньку вытесняла черты девушки из жертвенного круга. Если обман раскроется... я ничего не докажу. Бывшая язычница мертва, её ученица сгинула в лесу, а дом полон всяких амулетов и трав, которые я даже в руки брать боялась. Какие выводы сделают прибывшие язычники?.. Явно не в мою пользу!
Навязав шаль на голову, я закуталась в пелерину и решительно побрела в деревню. Кто-кто, а уж старая бабка-мокошница точно знала, что творится в округе.
В лужах, с ночи покрытых тонкой корочкой, отражалась мутная тёмно-русая девушка с выразительными холодными глазами. Деревенские побаивались моего ледяного взгляда, заметного даже в сумерках. Конечно, я не имела привычку гулять после заката, и особенно по деревне, но пару вылазок пришлось совершить. На свою голову. Зато теперь мою репутацию страшной-страшной язычницы не подвинуть.