Он с
пристальной внимательностью изучил Шиатсу, близкого друга и верного соратника. Несмотря
на недавно проявленный интерес к залётной, тот не участвовал в оргии. Стоял в
сторонке и, не мигая, смотрел на сопротивляющуюся девушку. Полностью одетый, с
чувством некоего превосходства, высший демон разглядывал клубок голых тел на
полу. Таким сосредоточенно-задумчивым и немного отстранённым, Падший видел того
впервые.
«Красный
демон», Шиатсу — управитель огненной стихии подземного мира и его надзиратель,
клеймил души, любил кровавое месиво, методы пыток придумывал сам, отчего его
техника измывания над грешниками не имела аналогов по жестокости. Карателя
боялись сильные мира сего, все, за исключением Владыки, знавшего о причинах,
побуждающих друга рвать всех на части.
Однако
сейчас во взгляде Карателя, обращённом к невинной душе, не было ни довольства её
мучениями, ни коварного блеска, появляющегося в предвкушении медленных и
изуверских экспериментов над очередным подопытным. В застывшей фигуре
двухметрового гиганта чувствовалось напряжение, граничащее с яростью.
«Занятно»,
— подумал хозяин мира грешников.
Откинувшись
на каменную спинку вшитого в скалу трона, Люцифер снисходительно бросил:
— Может,
накажешь «смертницу»? Утомительная картина. Примитивная возня, никакой солидарности.
Мелкая и орать-то по-человечески не может, мычит и только.
— У
неё рот занят, — сухой ответ.
«Никакого
энтузиазма! Да что с тобой, друг мой?»
— А
я о чём? Никакой страсти в теле в двадцать-то лет — скукотень смертная. Забери
в свою «мастерскую» и измени сей порядок вещей. В следующий раз хочу увидеть стонущую
демоницу, готовую на всё ради удовлетворения других. Видит Ад, уже тошно наблюдать
эту пародию.
«Красный
демон», именуемый так не только за огненные таланты, но и цвет кожи, в сторону Владыки
скосил холодные, как сталь, прозрачно-серые глаза. На его окаменевшем лице
дёрнулись и замерли желваки.
— Бесов
своих отзови, тогда я подумаю, — отозвался чистым фальцетом.
Шиатсу
относился к породе демонов, плевавших на приказы, он их исполнял, если сам
считал нужным, иначе никак, ибо выгоду искал во всём без исключения. Уважения и
почтения, свойственных подданным по отношении к повелителю, у того отродясь не
водилось.
Впрочем,
Люцифера это особо не волновало. Он прекрасно знал — верность друга
безоговорочная.