— Вверх.
Метла послушно влетела в её ладонь, и Грейнджер перекинула через
неё ногу.
Я просто кипел от злости! Даже не понял, как оказался возле неё
и громко спросил:
— Ничего не хочешь сказать, Грейнджер?
Она чуть склонила голову набок и взглянула прямо в глаза, и я
почувствовал, как в груди всё сдавило. Казалось, я не дышу.
— Вообще-то, — деловито начала она, — у меня есть предложение.
Раз тебе нравится здесь тренироваться, мы должны установить
расписание, чтобы друг другу не мешать. Ты приходишь к пяти, я к
половине шестого. Тебя устроит?
У меня пропал дар речи. Ушам своим не верил, но быстро
опомнился.
— Это всё? — воскликнул я. — Ты это хотела сказать?
— По правде говоря, я совсем ничего не хотела говорить, но, раз
ты спросил…
— Ты что, больная, Грейнджер? — усмехнулся я. — Думаешь, это
смешно?
Она прищурилась, слезла с метлы и встала в свою излюбленную
позу: левая рука на поясе, вторая опирается на метлу, воткнутую в
землю.
— Что тебе надо, Малфой? — наконец устало вздохнула она. Как же
это взбесило!
— Мне? Ничего! — громко сказал я. — А вот тебе точно от меня
что-то надо. Меня дешёвыми подарками не купишь!
Она ухмыльнулась, и я понял, что сморозил глупость, но
поздно.
— И сколько же стоит твоя дружба, Малфой? — невесело заговорила
она, а я уже не мог смотреть ей в глаза. — Не знаю, что ты там
подумал, но это был… просто подарок, как другу. Я ведь… не
отказывалась дружить с тобой. Это ты так решил. Но за это время
поняла, что тебе всё это ни к чему. Ждёшь, что я предам друзей?
Этого не будет.
— Плевать мне на твоих друзей, — прорычал я. — И на тебя тоже…
плевать.
— Значит и не было никакой дружбы. Забудь. Только давай
договоримся, ты в пять, я в пять тридцать. Мне тоже нужно
тренироваться. Кстати, у тебя очень хорошо получается.
— Да пошла ты… — прорычал я. — На твоё мнение мне тоже
плевать!
Грейнджер опустила глаза, и её губы дрогнули. Она крепко
стиснула их, а потом снова взглянула мне в глаза и гордо приподняла
подбородок, но в глазах блестели слёзы.
— Верни мне шар, раз он тебе не нужен, — спокойно сказала
она.
И злость заставила меня ответить:
— Нет твоего шара. Я его разбил. Хотел посмотреть, как он
разлетится на мелкие осколки.
Как же я пожалел! В ту же секунду! Но пути назад не было. Её
брови дрогнули, но она не моргая смотрела на меня, а я не мог
отвести взгляда. Это было так ужасно, что хотелось сейчас же
сказать, что соврал и хочу быть её другом и что всё слишком сложно.
Я видел, как слёзы высохли в её глазах, как она глубоко
вздохнула.