— Отдыхай, Максимус. Завтра будет длинный день, и тебе
понадобится весь твой ум и сила духа.
Я кивнул и, слегка поклонившись, вышел из библиотеки. Его слова
продолжали звучать у меня в голове. Деймон встретил меня у входа в
мои покои:
— Как всё прошло?
Мы зашли в комнату, и я рассказал ему о разговоре с Уайтвудом, о
своих размышлениях о том, как можно было бы использовать Кардинала,
и, конечно, о странном ощущении, которое осталось у меня после
беседы.
Отец сказал мне что-то напутственное и несомненно мотивирующее,
пожелал мне доброй ночи и вышел. Я и не заметил как провалился в
сон…
***
С первыми лучами солнца я проснулся от стука в дверь. Войдя,
слуга почтительно склонился и сообщил, что пора готовиться. На
тумбочке у кровати уже лежал приготовленный наряд: белоснежная
рубашка с вышивкой в виде знаков нашего рода, чёрный камзол,
перевязанный золотым поясом, и новые сапоги из мягкой кожи.
Когда меня одели и привели в порядок, я взглянул на себя в
зеркало. Впервые я почувствовал, что выгляжу как настоящий
наследник рода Айронхарт. Однако волнение не отпускало: сегодня
будет день, который запомнится на всю жизнь.
Во дворе уже собрались гости. Какие-то мелкие лорды из окраин
Алханроэля, Лорды из Йорвута, вельможи и дворяне с ближних земель —
все они прибыли, чтобы стать свидетелями моего Наречения. Под
каменными сводами зала церемоний раздавались голоса, наполняя
крепость особой торжественностью.
В центре зала стоял алтарь, украшенный золотыми символами
Ордена. Кардинал Уайтвуд, облачённый в белоснежную мантию с
серебряной вышивкой, выглядел торжественно и непоколебимо. Его
голос эхом разносился по залу, когда он начал произносить слова
обряда:
— Сегодня перед взором Единого Бога мы даём имя этому ребёнку,
наследнику Айронхартов.
Он обратился ко мне, и я шагнул вперёд. На меня смотрели сотни
глаз, но в тот момент я видел только Уайтвуда и его проникновенный
взгляд.
— Максимус Айронхарт, — продолжил он, — ты вступаешь на путь
служения добродетели и Единому Богу. Прими этот символ, знак твоей
веры и преданности.
Он протянул мне медальон с изображением солнца, переплетённого
нитями, — символом Наречения. Его прохладная поверхность обжигала
руку, но я крепко сжал его в ладони.
Внутри меня снова разгорелось вчерашнее чувство. На этот раз с
удвоенной силой.