— Нет. Здесь никто не жил, — спокойно сообщил он.
— А как же твои романы? — недоверчиво сощурилась я, поздно соображая, что открываю ему свою осведомленность о его похождениях, будто мне не все равно.
Харт оперся на столешницу и сделал глоток из бокала:
— Это все для прессы, — усмехнулся.
— Не было романов? — вздернула я брови.
— Мне не нужны были постоянные женщины.
— В твоем возрасте обычно уже пробуют что-то более надежное.
— Не было времени, — посмотрел на меня прямо. — И желания.
— Удивительно, что я первая, на кого ты накинулся при случае.
— Согласен. Но это только подтверждает твою исключительность.
— Я думала, ты меня убьешь, — мой голос дрогнул. Он опустил взгляд и нахмурился. Поэтому сказать следующее стало проще: — Я не верю в то, что мы совпали.
Харт отстраненно поболтал вином в бокале:
— Чем больше ты будешь тратить энергии на пустое отрицание, тем сложней тебе будет, — вернул он на меня взгляд. — Ты уже моя, Донна. И я не отпущу.
13. 12
Я замерла от его слов, а он вытащил мобильный, глянул на экран и вышел из кухни. Вернулся пару минут спустя с пакетами, один из которых вручил мне:
— Я так и думал, что мы вряд ли договоримся о необходимом тебе, но если ты что-то придумаешь еще — только скажи. — И он отвернулся к остальным пакетам. — Хочешь в душ? Пока я накрою на стол.
— Хочу, — глупо пролепетала я.
— По лестнице поднимаешься, дверь слева.
Я взяла пакет и пришибленно направилась в указанном направлении.
За панорамной стеной гостиной отрывался умопомрачительный вид на ночной квартал и звездное небо. Клоувенс мог бы быть раем: с одной стороны горы, с другой — океан. Для кого-то он и был им.
Расставшись с пиджаком Харта, я повесила его на ближайшее кресло и поднялась наверх. Вряд ли тут был подвал, предназначенный для несговорчивой истинной. Мне тут нравилось, и пространство дома лишь немного вибрировало тревожным ожиданием. Было ощущение, что Харт арендовал этот дом. Или его строил кто-то другой. Даже в ванной часть стены оказалась стеклянной, создавая впечатление открытости всем ветрам.
В пакете обнаружилось много всего — хватит продемонстрировать господину прокурору, сколько места может занимать в ванной постоянная женщина. На дне обнаружилась длинная толстовка телесного цвета. И никакого белья. Харт будто обещал тепло и надежную защиту, но давал понять, что я буду голой и доступной для него.