Крокодил был подлым гадом,
Без него я проживу.
В колдовском его жилище
Кот нашёл бухла припас.
Больше ничего не ищет,
Остальное все для нас!
Мы заселимся с сестрою
В крокодилий светлый дом
И волшебною семьею
В нем отлично заживем.
Мой оазис типа скраю,
Я не знаю нифига,
А братва пускай встречает
Типа этого врага.
Я работаю сегодня над эпическим стишком
Про бобовый длинный стебель, что пронзает небеса.
Я услышал эту байку днесь в кафешке под хмельком,
И меня тогда задели те простые словеса.
Менестрель бродячий с лютней эту байку рассказал,
У камина согреваясь после долгого пути,
Я к нему подсел с пивасом и загадочно сказал:
Бро, поведай мне подробней! Стоп, пишу я, не части!
Подливал ему я пива, золотой на то спустил,
Валери мне после дома закатила le scandale,
Поварежкой левый глаз мне так подбила, что заплыл,
Но такой вот ради байки мне и двух глазков не жаль!
Я дочурке, усыпляя, эту сказку рассказал,
Под нее она уснула, засопела как сверчок,
Одеялко подоткнул и в лоб ее поцеловал
И нырнул к моей Валерке под любимый мой бочок.
А теперь пишу я строки на пергаментном листе,
Вывожу сюжетных линий дополнительных пяток,
Чтобы Жан Бобовый Стебель в всей эпичной красоте
Поженился на принцессе и закончил тем листок.
Вдруг я слышу: в рог играет наш дозорный на стене!
Выбегаю цитадели главной башни на балкон
И от радости танцую и своей кричу жене:
К нам приплыли Эрик с Свейном! Тут не выпить - моветон!
Тут Валерка не перечит: Свейн и Эрик - мне друзья!
Да к тому ж полста драккаров с ними в гости к нам придет,
Так что тута поварежкой не отмашешься. Тут я
В полном праве, ибо праздник будет тут на весь народ!
Наши мужчины пали в бою на Севере,
И Прародительница покинула свет,
Из мужиков нам остались только два деверя,
Два пацифиста-эстета, тля, белый билет!
Первый - лююбитель здорового жизни образа -
Жрал только маленьких деток и пил из реки,
Ну а второй в крокодильем коричневом образе
В дальний оазис смотался от вечной тоски.
Там он питался - о ужас! - обычной живностью,
Мясом зверюшек и птичек вместо людей!
Не представляю, как он примирился с противностью
Этой диеты ужасной! Совсем одичал, злодей!
Впрочем, и он уж подох: донесли мне стервятники,
Лев африканский сожрал его месяц назад,
Подлый Павлин поселился в крокодилятнике,
И его Пава высиживает там цыплят.
В общем, наш дамский кружок людоедский собрался,