Царевна, покривив зелёный нос, тоже закинула в пасть пару
грибных шляпок. Никогда бы не подумал, что сказочное земноводное
может питаться не только насекомыми (то еще зрелище, кстати
сказать!).
После еды я принялся рыть небольшой палкой яму и закапывать туда
остатки от костра.
— Что ты теперь делаешь? — явно злясь на задержку,
поинтересовалась она.
— Настоящий турист оставляет после себя чище, чем было! —
пафосно изрёк я, сгребая в яму остывшие угли.
— Кто такой турист?
— Человек, который путешествует на природе, — чуть задумавшись,
ответил я максимально кратко.
— Чего по ней путешествовать? — фыркнула она. — Крестьяне изо
дня в день в лес ходят. Так что же теперь, каждый костёр убирать за
собой? И каждое обгрызенное яблоко закапывать?
— А крестьяне у вас тоже лягушки? — осторожно поинтересовался
я.
— А ты думаешь, в Лягуземье живут исключительно чистокровные
люди? Наш лягушачий облик — это гордость страны! Вдобавок, мы
совершенно не болеем, а также легко переносим период затяжных
дождей, который длится большую часть года.
— Ага… — глубокомысленно выдал я, представляя лягуху-крестьянина
с лопатой в руке. Получилось так себе. — Ладно, пойдём, Высочество.
Далеко нам ещё?
— К вечеру доберёмся до Холмов. А оттуда ещё полдня пути до Дуба
Кота Учёного. Он у Кошаков главный. Их резервация находится на
территории нашей страны, так как многие не живут в Котляндии летом
— у них там холодно. Ты не передумал? Есть большой шанс, что они не
примут тебя — коты — жуткие зазнайки.
— Ну, на то со мной идёт сама наследница Лягуземья, — усмехнулся
я, поднимаясь на ноги и протягивая ей раскрытую ладонь.
Правда, в этот раз она меня удивила — сначала вскочила на руку,
а потом перепрыгнула выше и по плечу добралась до головы. Я подавил
приступ брезгливости и усилием воли заставил себя не дёргаться,
пока она приминала себе полянку в моих волосах.
— В общем, ты иди сейчас на восток, — она указала перепончатым
пальцем направление, — а я пока посплю. Как дойдёшь до Широкой реки
— разбуди.
— Угу…
Идти было не очень легко — лиственный лес всё больше сменялся
хвойным, а в голые ступни то и дело впивались острые шишки и
иголки. Я уже начал было задумываться о том, чтобы сплести себе
некое подобие лаптей, как за очередным пригорком настороженно
замер.
— Эй, эй, царевна… — испуганно прошептал я, пытаясь нащупать
земноводное в своих волосах. Под пальцы попалось скользкое
лягушачье тело, а в следующую секунду поляну огласил яростный
визг.