Врач и «Совёнок» - страница 42

— Виолетты Церновны Коллайдер, — выплюнул ответчик с сильно согнутыми в коленях ногами, не отцепив сосредоточенных окулусов на коробку. Подол его халата протирал пол. Даззл вытащил из заднего кармана канцелярский нож.

— А что делать с подписью «ответственного специалиста»? — Когда произносил слова, напарник провел вертикальный разрез, сделанный вдоль коробки.

— Можешь оставить свой автограф, — в той же манере отзывается парень, выполнив «ретракцию крыльев» коробочки.

— Вот это по-нашему!

Работёнка обещает быть монотонной. Давайте, студенты, че-нить расскажу вам, чтобы не заскучали: «Сейчас медики-п%д#ки с наркомовским контингентом частенько встречаются. Встречи в основном неприятные, особенно если у наркоманов ломка. А вот в те дремучие стародавние времена миллениалов, случаи наркомании бывали гораздо реже. Наверное, поэтому и запоминались. Звали ту х%#с%ску Маша, и было ей неполных шестнадцать лет. Была у шл%хи непонятная болезнь с периодическими приступами – чм%шку скручивало от боли и выгибало в дугу, дыхание становилось частым, а лицо приобрeтало землистый цвет. Любой мой коллега, видевший Машу во время приступа, сильно терялся с постановкой диагноза. Болезнь не подходила ни под какие рамки. Давление и сердечная деятельность были в норме, хотя остальное свидетельствовало о нестерпимых болях. Вообще-то та ц%лка с подобными приступами частенько попадала в разные больницы бандитского Петербурга, откуда выходила сравнительно быстро и старалась в одну и туже больницу часто не попадаться. Наверное из-за того, что никто не мог понять, что же с Машенькой такое творилось. Боли то неясные, а снимались только уколом наркотиков. Попала она с подозрением то ли на аппендицит или на мезаденит в нашу клинику. Никаких симптомов, указывающих на необходимость операции у нее не было, поэтому и решили пока просто наблюдать за больной. В ночь у девочки снова приступ. Бегают дежурные хирурги вокруг нее, понять ничего не могут – в животе явно порядок. Вызвали невропатолога, тот тоже ничего не нашел, ради отмазки предложил какую-то дежурную глупость вроде защемления корешка какого-то нерва. Но смотреть на эту больную было страшно – в миг побледнела, потом позеленела, потом посерела, губы как у мертвеца, того гляди помрет. Да еще орет и извивается от боли. Делать нечего – раз ничего больше не помогает, надо наркоту колоть. Укололи. С#чка успокоилась. Затем пошла в туалет. А через пять минут вышла из туалета с нормальным лицом почти здоровая. Это дежурному хирургу странным показалось. На следующую ночь у девочки снова приступ. На этот раз уже не суетились – мы взяли больную якобы на рентген, а сами ее кровать и тумбочку проверили. И нашли! Две баночки самодельного крема – одна для «бледности», другая для «позеленения». Была на отделении одна старая медсестра, та еще тварь, ей на кладбище уже прогулы ставили, так та в минуту такой же макияж себе сделала и пошла завозить «больную». Как Марья свой секрет на чужом лице увидела, так сразу сникла, боли кончились. Кстати, ломок у этой с%чки не было, это она так себе дозу «для кайфа» искала. Другой нарик был со стажем – вен на его теле не было нигде, даже по лбу бежали две «дорожки» – шрамы от постоянных уколов. А попал этот наркоман к нам из-за сильнейшего энтерита, заразного заболевания, напоминающего дизентерию. Постоянные поносы вызвали обезвоживание организма, плюс выраженная интоксикация, отравление бактериальными ядами. Требовалось срочное внутривенное вливание жидкости. Конечно, можно было вызвать реаниматолога, тот бы поставил капельницу без проблем – через подключичный катетер. Но нам захотелось у этого нарика самим вены поискать. А наркомана трусит и от болезни, и от начинающийся абстиненции. Посмотрел наркоша на толстую иглу от капельницы, только усмехнулся. Говорит, что вены, которые у него остались, потоньше будут. Обезвоживание и у нормального человека вены в ниточки сожмет. А тут еще все его гадостью сожжено. Куда мы его только не кололи, результат один и тот же – полное отсутствие венозного просвета, все склерозировано от его «химии», да ран от частых уколов. Наконец наркоман вызвал дежурного врача и предложил тому торг – за один кубик омнопона он сам себе поставит внутривенную систему за пятнадцать секунд. Попросил только один пустой шприц. Врача такое дело заинтриговало, и он велел принести шприц. На всякий случай сказал, что вколет наркоту только в резинку нормально поставленной капельницы. Наркомана как подменили. Грязными, трясущимися руками он потянулся к системе и схватился за иголку. Медсестра истерично завизжала, что нельзя браться за стерильную иглу. Наркоман криво ухмыльнулся: «Давай буксир!» С этими словами он отцепил от капельницы иголку, плюнул на руку и стал что-то гладить под коленкой. То ли он таким образом «сметал» грязь, «стерилизуя» место укола, то ли массировал что-то. Ни жгута, ни ватки со спиртом ему не потребовалось – он так быстро всунул иглу в подколенную ямку, так что мы даже ничего не смогли предпринять. Игла торчала очень глубоко, почти на всю свою длину. Насадочное отверстие у иглы наркоман прижимал пальцем: «Баян давай!» Теперь наркоман схватил шприц и сильно подсосал иглу. Через секунду в иглу хлынула черная венозная кровь – наркоман вслепую умудрился войти в глубокую подколенную вену, что проблематично сделать даже под рентгеном с рентгеноконтрастной инъекцией сосуда, когда все видно на «живой» картинке. Дальше он быстро отсоединил шприц и подключил капельницу. По хронометрии врача, вся «операция» заняла четырнадцать секунд». Вывод: наркотики — для неудачников!