— Мне только что доставили голову
человека, который может быть замешан в покушении на Завьяловых, —
обозначил причину звонка я. — Вам интересно присутствовать на
допросе? Я собираюсь начать через пару часов у себя дома.
— Я выезжаю, — отозвалась
Легостаева.
* * *
Московский особняк
Герасимовых.
— Смотрю, ты прямо сияешь, — с
довольной улыбкой прокомментировал вид дочери Анатолий
Никодимович.
Он отставил в сторону чашку чая, с
которой коротал время до возвращения Мирославы и теперь с интересом
наблюдал за тем, как девушка медленно краснеет, словно оказалась
поймана за чем-то предосудительным.
Естественно, это не продлилось долго,
однако глава рода Герасимовых слишком хорошо знал дочь, чтобы
упустить этот момент.
— Все прошло очень хорошо, папа, —
взяв себя в руки, ответила Мирослава. — Иван Владимирович произвел
на меня приятное впечатление, шутил и, кажется, тоже хорошо
проводил время.
— Во-о-от как? — приподняв бровь,
усмехнулся Анатолий Никодимович. — Значит, вам обоим было хорошо,
да?
— Папа!
Столько возмущения было в этом
восклицании, что глава рода не удержался от еще одной улыбки.
Анатолий Никодимович считал себя достаточно опытным человеком и
относился к Морову со всем уважением. А потому прекрасно понимал,
что Иван Владимирович не станет кидаться на первую встречную,
только услышав предложение о возможной помолвке.
Пусть Большаков кусает локти, Гордей
Егорович всегда спешил. И свою только что исцеленную дочку
пропихнуть в постель Морова тоже поторопился. Анатолий Никодимович
спешить не собирался.
— Я уже почти двадцать лет твой папа,
— заметил он, жестом предлагая дочери занять место рядом. —
Рассказывай, дорогая.
— Да мне не о чем особо рассказать, —
вздохнула Мирослава. — Иван Владимирович оказался веселым, в меру
общительным. Ничего лишнего себе не позволял, намеков не делал. Мы
просто говорили за ужином, вот и все.
Анатолий Никодимович усмехнулся в
ответ.
— Но он тебе понравился? — уточнил
отец, внимательно наблюдая за реакцией дочери.
— Он много лучше тех дворян, что
пытаются за мной ухлестывать, — признала Герасимова.
— Что же, для начала уже неплохо, —
улыбнулся Анатолий Никодимович. — Тогда не стану тебя больше
мучить. Беги к себе, дорогая.
— Спасибо, папа, — поцеловав отца в
макушку, произнесла девушка, прежде чем покинуть гостиную.