Анджей особо не
вслушивался в болтовню. Сейчас его мысли были заняты маленькой
пациенткой. То, что описал мужчина, было очень похоже на метку Ога.
Он уже встречался несколько раз с этим недругом. Последний, как
раз, был две недели назад.
«Что-то распоясались эти твари, Дорен
забери их на Тот Берег» — негодовал Целитель.
Обычно, темные существа обитали на севере, дальше Североморья,
у самого края мира. В Веленсии они были слабы, так как
не имели источников темной энергии, в отличие
от своего родного мира — Оргендума.
Но в последнее время что-то изменилось, и все чаще
доходили слухи о существах, нападающих
на людей.
Если болезнь девочки — действительно дело рук Ога, то
с каждым часом у нее все меньше шансов на
выздоровление.
— Сколько лет твоей дочери?
— наконец произнес Целитель, быстрыми, ловкими движениями
затягивая ремни подпруги.
— Семь, — ответил
мужчина.
«Это хорошо, у
молодого организма гораздо больше шансов на исцеление» — думал
Анджей. Но загадывать наперед опасался, слишком много факторов
могут повлиять на конечный результат.
— Что она делала сегодня утром?
— продолжил расспросы лекарь.
— Бегала с соседскими детьми
на поле, за ягодами, господин.
— Она не рассказывала ничего
необычного? — Целитель надел уздечку на животное
и спешно повел из конюшни. Лошадь, словно зная его всю
свою жизнь, послушно зашагала следом.
— Спросите у ее матери,
господин, меня не было дома до обеда. И если она
что-то и рассказывала, то это известно только моей
жене.
Когда они выехали
с постоялого двора и пустили лошадей во весь опор,
дневная жара начала потихоньку спадать. Из-под копыт скачущих
лошадей поднимались клубы и вихри дорожной пыли, которые еще
долго затуманивали проселочную дорогу, после того, как проскакали
всадники. Птицы проворно летали над головами и ныряли
в ближайшие кусты, словно играя в догонялки.
Приближался закат,
и половина неба начала окрашиваться в оранжево-розовые
цвета, плавно растекаясь и переходя в нежно-лазурный.
Но лекарю было не до созерцания красот
природы — он размышлял о ребенке. Целитель опасался,
что не успеет вовремя, поэтому не щадил лошади,
и гнал вперед, стуча по ее бокам пятками жесткой
подошвы ботинок.
Семь лет. Эта девочка только начинала жить, была
совсем маленькой и невинной. Анджей не мог допустить
ее смерти, не мог позволить, чтобы нить юной жизни
оборвалась. Если бы он мог бежать быстрее лошади,
то ни минуту не сомневаясь, побежал бы сам.
И во тьму усталость. На кону стоит детская
жизнь.