***
Тем временем священник пытался успокоить плюющуюся ядом Ирину,
Алевтина сидела, безостановочно шепча одну за другой все молитвы,
которые знала, Павел со скучающим лицом осматривал двор, а Андрей
поднялся и пошел вокруг дома, осторожно прислушиваясь у каждого
окна. Наконец, остановившись у одного из окон, он осторожно
заглянул за подоконник и поманил к себе Павла.
- Слушай сюда, малой. - прошептал жулик, суть не стукаясь лбами
с гопником. - Они там надолго зависли, базары трут. Пойдем-ка,
пошаримся, воздух понюхаем, чего тут побрить можно.
- Ты че, обнести их задумал? - вытаращил глаза Павел. - А если
спалят - я хер бы знал, что тут за суды, может руки рубят, или
вешают.
- Что, ссыканул? - сплюнул Андрей. - Фраер дворовый. Это же
деревенщина, побреем по тихому, к нам предъяв не будет - мы в хату
не заходили. Спрашивать начнут с тех, кто щас в хате базары трет. А
дома инопланетный хабар опрокинем за лихие башли, и подербаним. Ты
столько лавэ в грабках никогда не держал.
- Бля, ссыкатно... - гопник колебался, но жажда легкой наживы
понемногу одержала верх. - Хуй с ним, без риска фарта не видать.
Что делать надо?
- Короче, тут у них второй вход. - Андрей ткнул пальцем за
плечо. - Заходим, ты на шухере, я брить. Увидишь шухер - базарь
погромче, что дальняк искал и заблудился. Усёк?
Павел молча кивнул, сглатывая пересохшим горлом - он был
типичным диванным ауешником, у которого на совести не было даже
отжатых мобил, ибо нынешние мобилы имели такую цену, что легко
можно было попасть под "грабежную" статью. Так, что по мелочи
отжать у залетных лохов, "загрузив базаром". И сейчас в нем
боролись аж три чувства - страх перед воровством, отягощенный
незнанием местных законов, желание поиметь хороших денег
практически без труда и опасение, что серьезный сиделец, каковым он
считал своего собеседника, сочтет его дешевым фраером и будет
презирать. Два аргумента против одного - борьба была неравна, и
двадцатитрехлетний лоботряс пошел на первое в своей
непримечательной жизни дело.
Андрей, щелкнув выкидухой, просунул лезвие в щель дверного
косяка и осторожно снял и опустил крючок. Бережно, по миллиметру
начал приоткрывать дверь, но тщательный уход хозяев за своим домом
сыграл против них - хорошо смазанные петли провернулись мягко, без
скрипа, жулик только собрался проскользнуть внутрь, как вдруг в
десятке шагов впереди распахнулась дверь, и оттуда вышла
девушка-овечка, на ходу ссыпая в карман платья нечто, похожее на
горсть то ли сухофруктов, то ли сушеных грибов. Андрей отпрянул,
прикрывая за собой дверь, но мамоно, не оборачиваясь, прошла по
коридору и исчезла за поворотом. Выждав некоторое время, вор все же
решился зайти, и оба жулика проскользнули в приоткрывшуюся дверь.
За дверью был полутемный коридор с двумя дверьми вдоль него,
уходящий куда-то за поворот. Ткнув пальцем Павлу в грудь, Андрей
указал ему на поворот и гопник на цыпочках пошустрил на шухер.
Жулик осторожно тронул первую дверь, но там его ожидало
разочарование - мешки, похоже, с шерстью, рулоны тканей, шкуры - в
общем, ничего такого, что можно бы незаметно утащить и выгодно и
быстро продать. За второй дверью, откуда и вышла девушка, было
нечто похожее на помесь продуктового склада и лавки средневекового
аптекаря - на стеллажах вдоль стен лежали разнообразные травы,
сушеные фрукты и овощи, бутыли и пузырьки с настойками, какой-то
светящийся песок и еще множество вещей, чье хотя бы приблизительное
предназначение Андрей не мог и представить. Жулик скорчил
разочарованную рожу и хотел уже уходить, но заметил в темном углу
небольшую тумбочку. На удивление, к инопланетному замку подошла
земная самодельная отмычка, и, выдвинув ящик, Андрей увидел три
шкатулки. Одна из них была довольно большая, вторая поменьше, а
третья напоминала плоскую коробку. Открыв большую, вор увидел, что
она почти доверху наполнена теми самыми непонятными сухофруктами,
что уносила овечка. Сунув в карман горсть содержимого, он принялся
за вторую шкатулку, которая внутри оказалась похожа на аптечку, ибо
в ней рядами стояли небольшие пузырьки с разноцветным содержимым и
непонятными надписями. Третья же коробка содержала нечто похожее на
перепутанные нити. Несколько поразмыслив, Андрей прихватил шкатулку
со склянками, сдернул с себя куртку, заматывая в нее добычу и
выскользнул в коридор, махнув Павлу рукой. У двери воры на секунду
замерли, прислушиваясь, а потом Андрей решительно распахнул дверь и
припустил за курятник. Павел, с бешено колотящимся сердцем,
поспешал следом.