– Просто… его так давно не видно. Был, был и внезапно пропал. Все это так странно… Я подумала, он перевелся в школу-пансион или еще куда-нибудь.
– Разок заглянул в Вестерн Кристиан, но безуспешно. А что бы сделала ты, если бы твой ребенок перестал выходить на улицу?
– Перевела бы его на домашнее обучение.
– Именно так мы и поступили. Открывай рот.
Осмотр длился недолго, и не успело кресло принять вертикальный вид, как Лиза задала новый вопрос:
– А когда он в последний раз выходил из дома?
– А ты довольно любопытна, да?
– Прошу прощения… но… это не праздное любопытство! Просто я часто о нем думала, и как только поняла, что вы его мать, меня захлестнули эмоции.
– Все нормально, – ответила Валери. – Хоть кто-то его помнит. Три года уже прошло. Даже чуть больше.
– С ним все хорошо?
– В целом да. Делаем что в наших руках.
– Одиноко ему, наверное, – заметила Лиза.
– Бывает.
– А друзья у него есть?
– Сейчас нет. Но были. Вы все так быстро растете. Ему трудно за вами угнаться.
– А не могли бы вы передать Соломону привет от меня? Сомневаюсь, что он меня знает, но… если вам не покажется это странным…
– Хорошо, Лиза, передам. В следующий вторник займемся твоим кариесом.
Обманывать взрослых Лиза умела чуть лучше, чем сверстников. Подростки, в том числе и она, мало кому доверяли, и одурачить их было не так-то просто. Но люди, подобные доктору стоматологических наук Валери Рид, рожденной в конце семидесятых в семье либералов в Южной Калифорнии, всегда были легкой мишенью. Такие, как она, слишком доверяли другим, так что обвести их вокруг пальца было проще пареной репы.
В масштабах вселенной затея Лизы была вполне безобидной – небольшой шажок на пути к претворению в жизнь главного плана. И что это был за план! Она собиралась вылечить Соломона Рида.
От этого зависела ее дальнейшая жизнь.