Ох, не любила я пускать все на самотек. Мне хотелось
контролировать и покупку лошадей, и выбор рулонов ткани… да все! А
получалось, надо сидеть дома. Ну и принимать тех гостей, кто
захочет меня увидеть.
- Да чтоб вас всех, - тоскливо пробормотала я. – Ну и как решать
навалившиеся проблемы, если нет специалистов? Самой, что ли, карету
чинить и потом впрягаться в нее вместо лошади?!
Ответа не было. И все, что мне сейчас оставалось, - это ругаться
в бессилии.
До вечера я думала о сложившейся ситуации, составляла списки
необходимых дел и вещей. И все четче осознавала, что слишком широко
замахиваюсь. Тут хотя бы самых простых спецов найти. А то вон,
каретник уже старый. Единственный на всю округу. Работать не хочет.
И сиди, Вика, со сломанной каретой.
Отличная перспектива же!
Следующие несколько дней я активно развивала свой мозг – то есть
читала. Больше все равно нечем было заняться в эту жару. За двери
замка можно было выйти или рано утром, или поздно вечером. Легкая
прохлада, которую и прохладой-то не назовешь, длилась недолго. И я
старательно гуляла полчаса-час до завтрака. И потом, поев,
усаживалась в книгохранилище. По вечерам обычно тоже выбиралась «во
двор», прогуливалась по аллее, размышляя о необходимости набора
специалистов.
Из хорошего здесь и сейчас было только появление швей. Они с
вещами переместились в замок и уже начали разбираться с тканью,
которую им выдала Эльвира, обдумывать, что и куда пойдет, какими
нитками шить и прочее.
Поселила я их в дальнем крыле, находившемся сейчас, без ремонта,
в не особо хорошем состоянии, и позволила каждой занять отдельную
комнату, что для них в обычных деревенских домах было немыслимо.
Кровати, стулья, столы, тумбочки крестьянки перенесли из
необитаемых помещений. И каждая, наверное, почувствовала себя
королевой.
Я их пока не трогала, давала возможность привыкнуть и к новому
распорядку дня, и к другим условиям труда. В конце концов, впереди
были осенние и зимние месяцы, дождливые, снежные, холодные.
Успеется все.
Джон, приехав с очередным докладом, сообщил, что кузнецы
попались умелые, рукастые, работящие.
- Они хотят в деревнях остаться, ваша светлость. Холостяки, они
присмотрели себе, кто молодух, кто вдовушек.
- Пусть остаются, - пожала я плечами. – Рабочие руки нам нужны.
Как их приняли крестьяне? Ни с кем стычек не было?