Для Хейзинги главной проблемой были условия понимания чужой культуры, и в своих размышлениях он значительно предвосхитил актуализацию герменевтики, которая связывается нами прежде всего с именем немецкого философа Гадамера. В своем фундаментальном труде «Истина и метод» Гадамер анализирует теорию игры Хейзинги в качестве условия понимания произведения искусства, творческого процесса, бытия самопонимания.
Бытие, Игра, Сущее, Дух, Искусство, имменентное Нечто… Своеобразие подхода Хейзинги и Гадамера фокусируется в проблеме формулирования определений: они словно стремятся снять пределы каждого из направлений, что сказывается в парадоксальной «глобальности», емкости, явной некатегоричности формулировок. У них нет единой, неизменной, тождественной самой себе формулировке понятия «игра». Но ведь в этом тоже ярко выражен игровой момент.
Весь текст «HOMO LUDENS» и «Истина и метод» может быть прочитан под таким углом зрения, и мы увидим игровые аспекты человеческого бытия, изображенные на герменевтико-феноменологическом языке. Назначение этой работы в попытке разобраться с этими вопросами, опираясь на философские труды немецкого философа ХХ века Х.-Г. Гадамера и нидерландского культуролога Й. Хейзинги.
Глава 1. Хейзинга Й. Онтология бытия игры
Наука постоянно ищет прочного контакта с реальностью и значимости для повседневной реальности. Й. Хейзинга признает игровой характер за каждой наукой по причине ее изолированности в рамках своего метода и понятий и считает, что наука «играет» внутри ограниченного ее методом круга. Термины однажды разработанного специального метода все еще могут легко использоваться как игровые методы, а занятие наукой втягивается в русло игр также благодаря жажде к соревнованию. Наука почти непосредственно возвращает ученого-культуролога Й. Хейзингу к вопросу «Что такое игра?», в то время как он стремится исходить из категории игры как данности и общепринятой величины.
Поскольку «со всякой склонностью к последовательной систематике почти нерасторжимо связана тяга к игровому» [2, стр. 229], то и в работе, исследующей игровой характер мировой культуры, Й. Хейзинга проявляет себя как настоящий игрок. Его игра, согласно выявленным им же признакам, есть свободное исследование, относящееся к различным наукам, культурам. Игра в написание «HOMO LUDENS» приносит ему удовлетворение самим совершением действия… Его игра творит свой порядок, устанавливает на время знакомства с нею свой временный мир внутри обычного, она зачаровывает открывающимися возможностями по-новому взглянуть на свое место в этом мире. Перефразируя Лео Фробениуса, можно сказать, что игра Й. Хейзинги представляет, разыгрывает для зрителя-читателя «тот порядок вещей в природе, как он, автор этот порядок воспринимает». Й. Хейзинга играет, подобно ребенку, для удовольствия и развлечения, ниже уровня серьезной жизни. Он может играть и выше этого уровня, играть с красотой и святыней.