– Удавлю! – тучный мужчина попытался встать, но тут же пошатнулся и вновь упал на широкий зад, стремительно бледнея. Жизнь уходила из его тела вместе с фонтанирующей струей. Осознав вдруг серьезность положения, он прошептал:
– Лекаря.
Элао шагнула к нему, склонилась, глядя в расширившиеся зрачки агонизирующего:
– Уже поздно. Не поможет тебе целитель. Ты стоишь пред ликом самого Нергала8. Знаешь, что в такой момент нельзя лгать? Скажи, сколько ты заплатил моему отчиму?
– Два…
– Громче!
– Двадцать пять сиклей9, – он протянул трясущуюся руку к девушке, – я боюсь.
– Время бояться прошло. Умри, как мужчина. Тебя уже ждут внизу.
Словно влекомая чем-то, в комнату мягко скользнула соседская серая кошка и, слегка напрягшись, не обращая никакого внимания на хозяйку, уставилась на умирающего, будто ловя момент отделения души от плотской оболочки.
Глаза служителя храма Ану стремительно мутнели.
Убийца вдруг встряхнулась:
«Что это я? Он голосил так, что слышали все в округе. Сюда скоро прибегут».
Увидев, что до сих пор держит в руке обрубок мужской плоти, с омерзением отшвырнула его прочь.
Голова по-прежнему чистая, не замутненная эмоциями. Она соображала быстро и четко. Что взять с собой? Несмотря на жару, надела длинный хитон-накидку из тонкой шерсти, скрывающий все тело и голову (ее не должны узнать на улице), легкие сандалии. В тряпичную котомку сунула пару ячменных лепешек и, слегка поколебавшись – окровавленный стилет.
Уже направившись к двери, юная преступница вдруг решительно шагнула к вещам убитого и извлекла оттуда небольшой мешочек монет. Да, пожалуй, это сверхцинично, но по сравнению с уже совершенным, подобное – пустяк, а ей, судя по всему, предстоят черные дни и толика серебра лишней не будет.
Урук. Главный оплот Шумера – колыбели, где зародилась человеческая цивилизация. Самый первый город на планете10, под гегемонией которого склонились остальные поселения «черноголовых»11.
Элао шла быстрым шагом (бежать – привлекать внимание) по узким пыльным улочкам спящего селения, минуя скопища кирпичных одноэтажных домишек с узкими горизонтальными оконными проемами (будто щурящиеся глаза), она быстро удалялась от центра. Вот и крепостная стена. Благо, проход открыт. Городские ворота закрывали только во время войн, которых, слава богам, давно уже не было, да и не предвиделось.