– Не смейте! – заголосила она.
Ромка столкнул ее на диван.
– Молчать, придавлю! И гаденыша твоего!
– Мама!!! – Мишка вцепился в его штанину. Ромка закинул мальчика к матери.
– Лежать, бл! Берегите целки!
– Позвоните Витале! – не унималась она. Бросилась к комоду, нервно выдернула ящик, перевернула. В хламе обнаружился огрызок тетрадного листа. Женщина затрясла им. – Вот, позвоните! – Рядов равнодушно рассмотрел корявые цифры – порвал, обрывки полетели ей в лицо.
– Знать не знаю никакого Виталю. Захочет, пусть ищет Моленко – ему пояснят, а надо – спросят.
– Будьте людьми, ведь мальчик маленький… на улицу. Я заплачу, сколько надо, скажите!
Рядов с усмешкой оглядел ее с ног до головы.
– Собой что-ли? Откуда у тебя деньги, чума?
– Я заплачу!
– Уплочено, мамаша! – Ромка и Артем вздернули печку, бросили ее на одежду, коридор загрохотал.
– Не надо! – взмолилась она. – Нам пойти некуда…
– К Витале! – посоветовал Ромка. Отправил в коридор посуду. Мишка, растирая слезы, попробовал ударить самосвалом. Щегла оттолкнули.
– Не лезь! – ее столкнули на пол. – Коза, приподнимись! – Выволокли диван. Рядов опрокинул «стенку», зазвенело стекло.
– Не надо, ради Бога, не надо. Позвоните….
– Вот к Богу и езжай – он добрый, – съязвил Артем. Женщина поймала его глаза, Артем вздрогнул, не в силах отцепиться от черных зрачков. Ваза выскользнула, рассыпалась блестящими кубиками, а воздух липко налился в уши. Однако в голове отозвалось:
– Поеду! За тебя замолвлю – обманул ты меня… – Детский визг вывел из ступора, Рядов отрывал от матери сына:
– Уймись, сученок!
Артем проморгался, подошел, женщина забито отшатнулась, посмотрев насквозь.
– Что ты сказала? – потребовал он.
– А?.. – не поняла она, машинально завернула паспорт вместе с иконкой в носовой платок и спрятала на груди.
– Кому замолвишь? – надавил Артем. – Шугаешь? Передай Витале – глаз на жопу натяну, если сунется. – Женщина сплела пальцы, заломила руки. Артем попытался переорать детский рев. – Не молчи! – Она испугано заморгала. Артем не унимался. – Так и скажи своему петуху – поняла? – Поняла?! Передашь?!!
– Да, – она обреченно кивнула. Боль скрючила ее, и женщина, осев, заплакала. – Я передам…
* * *
Участковый нервно кусал губы. Фуражка сбилась, высокий лоб блестит капельками пота. Слесарь, исполненный пролетарского пофигизма, меняет замок. Понятые затравленно косились то на милиционера, то на женщину с ребенком: Мишка блажить перестал – размазывал сопли и жался к матери. Робко пробирались меж тюков и мебели случайные соседи.