Альбиносы залились смехом, а рабочие
между тем, открыв дверцы фургона, деловито принялись разгружать
тяжелые ящики. Васька напрягся – чем-то грузчики напомнили ему
моджахедов, но он быстро взял себя в руки. Может, это таджики или
узбеки. Союз-то недавно совсем распался.
Бам!
Один из грузчиков не удержал ящик,
который натужно спускал с борта его коллега. Что-то лязгнуло, ящик
упал, и крышка раскрылась… Лицо водителя от изумления
вытянулось.
– Б**дь! – выругался блондин. – Чурки
косорукие!
– А ты почему здесь еще? – второй
выпучил на Ваську свои страшные красные глаза. – Че смотришь?
– Вы чем это тут занимаетесь? –
водитель попятился. – Это же не производство!
– Вот че ты сразу не отошел!? –
скривился блондин. – Э, Марик, стой!
Васька охнул от резкой боли в боку,
по одежде хлынуло липкое и горячее. Потом снова боль, еще и
еще!
– Хорош! – уловил он слабеющим
сознанием. – На хер ты его почикал?
– Так он же видел… – второй блондин,
которого назвали Мариком, аккуратно положил Ваську на заляпанную
бетоном площадку.
– Договорились бы. Че сразу
валить-то?
– Блин, Жора… И че делать теперь?
Первый блондин, более выдержанный,
посмотрел на стоящие рядом с цехом бетономешалки. Потом на замерших
таджиков, прекративших разгрузку.
– Кто вякнет, сразу за ним
отправится, – пригрозил он. – Братан, давай его в форму… Бетоном
зальем.
– А машину его куда?
– Отвезешь потом сам на трассу,
завалишь в кювет и сожжешь. Я тебя что, учить должен?
Сторож на КПП выпустил «Камаз», даже
не обратив внимание, кто за рулем. А может, ему было просто без
разницы.
***
Впереди во главе гоп-компании из
четверых парней шел коренастый коротышка, над походкой которого
хотелось смеяться – вожак изо всех сил пытался изобразить
разухабистого уголовника, а выглядел при этом потешным гномом.
Штаны шире, чем нужно, ботинки с блестящими пряжками, бесформенная
куртка и серая кепка а-ля сороковые. В похожих еще герои «Острых
козырьков» щеголяли.
– Ну че?! – словарный запас не блещет
богатством, вот только это сейчас не главное.
Звали его Ромахой, он жил в соседней
пятиэтажке, относящейся к параллельной улице уже Восьмого
микрорайона, и считался опасным типом. Отец его перманентно топтал
зону, и все уже успели позабыть, как тот выглядит, но для злобного
коротышки, смотрящего на меня сейчас снизу вверх, это был во всех
смыслах авторитет. Отсюда походка, манеры и желание
самоутвердиться.