– Полина? – позвала меня Гвендолин, и я торопливо прижала палец к губам, призывая герцогиню к молчанию. На секунду мне почудилось, что мы замечены, но вроде бы нет, пронесло. Я обняла Гвен и вывела на улицу. Лошадки проводили нас насмешливым ржанием. – Что происходит?
– Да так, ерунда всякая, – отмахнулась я. – Скажи лучше, нет никаких новостей, что там за второе испытание?
Гвен покачала головой:
– Информацию держат в строжайшей тайне, никто не должен ничего узнать раньше времени. Это традиция.
– Ну я так и поняла…
Мы обошли здание конюшни. За ним оказался целый зоопарк. Я сразу забыла об отборе – столько тут всего интересного! Гвен водила меня между вольерами и стеклянными кубами, в которых держали зверюшек самых невообразимых пород. В моем мире такие точно не водятся.
– Это что, дракон? – Я невоспитанно ткнула пальцем в одну из клеток. – Как леди Фейла?
– Леди Фейла не дракон, – терпеливо ответила Гвен, – а драконида. Дракониды волшебный народ, хотя иногда могут вести себя…
– Как животные, – подсказала ей.
– Возможно. Да, точнее и не скажешь.
Гвендолин улыбнулась, и я посчитала это своей личной победой. Герцогиня была меланхоличной натурой, склонной к слезоразлитию. Мне это не сильно мешало, благо утешать ее пришлось лишь раз, в остальное время она успешно утешала себя сама.
Я подошла к клетке из металлических прутьев, за которой раскинулся целый отдельный мирок, где крылатая ящерица с переливающейся перламутром чешуей дремала на нагретой за день мини-скале, у подножия которой журчал ручей.
– Это маленькая радужная виверна. Есть еще большие радужные виверны, но они не живут в неволе.
– А зачем же их тут держат?
Мне стало жалко бедняжку. Виверна мирно посапывала в комфортабельной, но все равно клетке и не могла улететь. Почти как я.
– Принц увлечен науками, – ответила Гвен с подозрительно мечтательным придыханием. – К тому же эту малышку принес королевский лесничий. Она была ранена охотниками за волшебными существами.
– У вас и такие есть? – удивилась я. Браконьерство – это очень плохо, особенно если страдают такие милахи.
Гвендолин печально коснулась прутьев клетки тонкими белыми пальчиками. Так я узнала, что в волшебном мире существуют люди, которые готовы душу продать за редкую зверюшку, не важно, живую, мертвую, целую или по частям, – и заранее их возненавидела. Никогда не понимала коллекционеров, отваливающих миллиарды за левый дырявый носок Элвиса Пресли.