— Ну что ж, — повернулся ко мне слуга Смерти с прилизанной
чёлкой. — Прошу, ваша очередь.
— Кто бы вы ни были — перегибаете палку, — предупредил я
незнакомого некроманта. — Я уже Отчуждённый, и мне не нужна
Сопричастность.
— Но это же для вашего блага, — удивился интеллигент. — Вас
жестоко обманули. Всё, что я хочу — это спасти вас от ненужных
страданий. Соглашайтесь, пока не поздно.
— С кем имею честь? — напомнил я ему, что мы до сих пор
незнакомы.
— Якоб Пильняк, — едва заметно поклонился он, — глава этого
филиала, а про вас я в курсе, можете не представляться, — улыбнулся
мужчина, на вид ему было лет тридцать пять, ухоженный, одет по
светской моде: брюки, белая рубашка, жилетка, часы на цепочке и
дорогие запонки в форме запахнувшейся в крылья бабочки.
— Тогда я не понимаю вашего упорства в моём задержании, — я
прошёлся по комнате, занимая удобную позицию, чтобы охватить в поле
зрения всех присутствующих. Теней тут предостаточно — если что,
устрою локальный огненный ад в замкнутом пространстве и нырну в
потусторонний мир.
— Артём Борисович, я вам не враг, но и вы меня поймите — к нам в
Ложу приходит незарегистрированный некромант, к тому же
Отчуждённый, и приносит целую гору пальцев, — оправдывался он,
посматривая на часы. — Мы за ними бегаем по лесам месяцами, а вы
хотите сказать, что на раз-два убили четырнадцать отступников?
Меня так и подмывало раскрыть, что их было больше, просто я
сглупил и впитал гемом много тел до того, как узнал о
вознаграждении.
— Моё дело — принести пальцы, а как я это сделаю — уже не ваши
проблемы.
— О каждом истреблении отступников вы должны были докладывать
командиру отряда, Артём Борисович, а он, в свою очередь,
осведомляет нас. Вы нарушили правила. В последний раз предлагаю —
пройдите…
— Нет, — перебил я его и достал из нагрудного кармана рунический
нож, — эту дрянь я проходить не буду.
— Как ты смеешь так поносить наш обряд? Ты поплатишься жизнью за
такое неуважение! — встрепенулся один из «просветителей», что
недавно инициировал второй шаг.
— Я уже убивал некромантов, — поигрывая медным ножом, сказал я и
расплылся в усмешке. — Если хочешь — нападай.
— Михаил, остынь, — Якоб подал сигнал подчинённому не
мельтешить, и тот послушался, убирая руки с соломенной фигурки на
поясе. — Это у вас рунический нож? — вдруг заинтересованно спросил
он меня.