– Вот именно – черт-те какого, – сказал Беланов.
– Ну, разумеется, я неточно выразился. Но, полагаю, в такую минуту простительно отступить от научной терминологии…
– Дело не в терминологии, доктор. Дело в том, что они, при всей расписываемой вами откровенности, даже не назвали вам времени и страны, откуда они прибыли.
– Что за нелепые обвинения? – возмутился Кромвальд. – Ведь они предложили мне работать у них!
– А что, если… – подал голос майор, – если они подсунут вам вместо работы какую-нибудь чепуху, которая с нашей точки зрения – нерешенная проблема, а с их – тупиковая ветвь науки? Если единственная их цель – отвлечь, занять ваш мозг, чтобы его не использовали те, кто встанет на путь борьбы с ними? Что скажешь, Карл?
Артур с опаской взглянул на Карла. Он боялся, что тот устроит дискуссию, а то и ссору. Но Карл вдруг поднялся – усталый, сгорбленный, совсем не похожий на давешнего оратора.
– Пойду я, – сказал он, – нехорошо мне. Я ведь все-таки непьющий.
– Нет, вы не правы, – продолжал доктор после ухода Карла. – Это же высший разум, а высший разум должен быть гуманным!
– Ночью ваши гуманисты убили семьдесят человек, – сказал Грэбс, – семьдесят солдат и офицеров. Хотя прекрасно знали, что те не могут причинить им вреда.
– Это, конечно, прискорбно, – ответил доктор и на мгновение смолк, – но ведь эти солдаты напали первыми?
– Да, конечно, – процедил Грэбс, – а что, черт побери, должен делать солдат, когда на территорию его страны вторгается вооруженный враг?!
– Майор, я не хотел вас обидеть. Да, конечно, их методы не вполне оправданны, может, стоило прислать мирную делегацию, а не армию. Но их высшие цели благородны, и я уверен, что вскоре…
– Внимание! Жители города! – загремел за окнами Голос. – В городе вводится комендантский час. После двадцати одного часа и до пяти часов появляться на улице без экстренной необходимости запрещается.