Император
отводит взгляд и несколькими взмахами рук заставляет воду
подчиниться. Волны накатывают и отступают, закручиваясь воронкой в
центре пруда. И всё это без единой стихийной техники, одной лишь
аурой. Его Ки настолько могуча, что, кажется, сам воздух ею
пропитан. С каждым вдохом я ощущаю дремлющую мощь живого и
здравствующего Императора. В отличие от Торвальда. В отличие от
Лин.
– Что стало
с моей сестрой? – спрашиваю я, глядя Альдавиану прямо в
глаза.
Император
смотрит на меня бесстрастно.
– О чём ты?
Пусть я и могуществен, но не ведаю всех тайн мироздания.
Пока...
– Она
училась в Академии, заслужив репутацию гения - «звёздного ребёнка».
Должна была стать частью вашей личной Гвардии! Была на приёме у
вас, но бесследно исчезла. Именно поэтому я приехал в столицу, – в
грудной клетке будто насыпали колотого льда. – Лин тоже давала
согласие на то, чтобы вы отняли её жизнь?
– Звёздные
дети? – Альдавиан произносит эти слова с лёгкой грустью, его лицо
мрачнеет. – Особые дети, отобранные среди простолюдинов за большой
потенциал к культивации. Да, возможно, твоя сестра была одной из
них. Но, скажу честно, я не помню ни её имени, ни тем более
лица.
– Что
происходит с ними? – продолжаю я, так и не услышав прямого
ответа.
– Как я уже
сказал, они особенные. Чистые и невинные, взращённые в любви и
заботе среди простых людей, а не вскормленные интригами знатных
родов. А если вдобавок обладают высоким потенциалом Ки, то это
делает их поистине бесценными.
Император
говорит так, словно обсуждает ингредиенты для блюда, а не живых
людей. И продолжает всё с тем же пугающим спокойствием:
– Рен, я не
помню твою сестру, но если она помогла продлить мою жизнь, не
считай её смерть напрасной, – он прижимает руку к груди и склоняет
голову в коротком поклоне. – Спасибо тебе, Лин, за свой выбор. Ты
навсегда останешься в моём сердце!
– Да какой
же это выбор?! Лин не могла добровольно отдать свою жизнь! – я
продолжаю сдерживаться, но ярость во мне закипает всё сильнее. –
Всё, что происходит со звёздными детьми, об этой истине лучше
умолчать?! Тот самый неудобный момент, на который стоит закрыть
глаза?
Эмоции
рвутся наружу. Я смотрю на этого человека – правителя нашей
Империи, а он остаётся невозмутимым и спокойным. Разве можно
говорить о человеческих жизнях столь беззаботно, словно это не
люди, а игрушки? Какими бы речами он ни оправдывал свои поступки, я
не готов это принять.