Виктор резко отпрянул. Из кухни выбежала Ольга.
– И чего он разорался? – искренне удивился мужчина. – Успокой, – сказал он с таким видом, словно жена вовсе не для этого пришла.
Она взяла мальчика на руки и принялась укачивать. А он всё продолжал плакать, разрывался надрывно и взахлёб, словно бы скорбел над всеми бедами этого мира.
– Сколько можно! Совсем нет покоя от всего этого! – выкрикнул Виктор и, спешно натянув ботинки и кожанку, выскочил за дверь.
Оля тихо вздохнула и попыталась улыбнуться:
– Витя теперь мало спит – Всеволод не даёт. Вот и стал нервным, ему сейчас нелегко, – попыталась оправдать Оля мужа и его поведение.
– А тебе разве легко? – возмутилась мама.
– Я жена и мать теперь – это моя обязанность, – кротко отозвалась Оля.
Сева затих почти сразу, как Виктор ушёл – вот уж воистину ирония судьбы!
– Чаю хотите? – спросила Оля, укладывая сына в кроватку.
Я отрицательно покачала головой. Мама пошла с племянницей в кухню, где не-которое время спустя зазвенели чашки и полились разговоры.
Мне оставалось тихо сидеть на краешке кресла. Взяла пульт и выключила громкость телевизора. Покосилась на кровать, где лежал Всеволод, потом встала и подошла поближе. Мальчик изменился, утратив ярко-красную окраску, лицо разгладилось.
Ребёнок неожиданно открыл глаза и вперил в меня удивлённый взгляд.
Я моргнула, брови взметнулись вверх.
Глаза у него были удивительные. Голубой цвет исчез рано, а вместо него чёрные зрачки окружала светло-янтарная радужка.
«Не спишь?» – мысленно спросила я.
«А сама разве не видишь? Не сплю, конечно», – невозмутимо отозвался Всеволод, не открывая рта. По крайней мере, у него был очень красноречивый взгляд. Мне так казалось.
– Почему? – произнесла уже шёпотом.
«Не хочется».
– Испугался?
«Кого? Того мужика? Кто это, кстати?»
– Твой отец.
«Да? Мне больше нравится та, что всегда приходит, когда я плачу».
– Орать ты мастер! Это точно! – хмыкнула я.
Диалог с грудным младенцем смахивал на идиотизм, но мне нравилось это занятие. К тому же он всё так же заворожённо продолжал смотреть на меня.
«Я же ребёнок. Мне положено».
– Неужели?
«А ты не знаешь? Вроде большая уже».
Я улыбнулась и тут вспомнила про жёлтую утку.
– У меня есть подарок для тебя, малыш, – снова сказала вслух.
При слове «подарок» Сева прищурил левый глаз, словно говоря: «Ну, давай посмотрим, что ты там принесла, большая девочка».