– Эх, сразу
не сообразили! – поддержал её Ахмад.
Передал ему
сына и принёс фоторужьё.
– Будем
снимать всех, по очереди, – проговорил я, подготавливая его. – Нас
с Галиёй и детьми кто-нибудь снимите, пожалуйста. Из коридора
лучше, чтобы расстояние было приличное…
– Давай, я,
– предложил Гриша и мы с женой и детьми опять сели
рядом.
Григорий
сделал несколько кадров и слово передали Галие. Взял у неё второго
сына, держа их по одному в каждой руке, а она сказала, что год был,
конечно, особенный, родились дети, она почувствовала, что такое
быть мамой и она только сейчас начала понимать своих
родителей…
Гриша
сделал несколько снимков. Представляю, какие у нас останутся
фотографии после этого: грустная-грустная Галия, видимо, подумавшая
о разводе родителей.
Загит,
похоже, тоже понял ход её мыслей и, не дожидаясь своей очереди,
перехватил у неё эстафету.
– Для
родителей, – поднял он свой бокал, – самое главное, чтобы были
счастливы их дети. А за тебя доча, я спокоен и очень рад, что двое
деток появилось у вас в этом году, квартира увеличилась, работу
такую замечательную предложили… В общем, всё хорошо!
Гриша и его
пощёлкал. Потом Алироевы встали вместе.
– Год был,
хоть и непростой, – посмотрел на жену Ахмад, – но всё закончилось
очень неплохо. У нас появилось сразу трое внуков.
– Да, –
улыбнулась мама, – и мы, наконец-то, перебрались в
Москву.
Анна
Аркадьевна высказалась в том ключе, что очень рада, что ближе
познакомилась с нашей дружной семьёй. Бабушка с Трофимом встали и
посмотрели друг на друга так, что мы без слов всё поняли и
рассмеялись радостно за них.
– Хороший
был год, – приобнял Трофим бабулю и чмокнул в макушку.
Потом
встали Жариковы вдвоём. Пётр тоже поблагодарил жену за
сына.
– И вообще,
– сказал он, – мне очень повезло, растёт дочь, растёт сын, и жена
умница.
Инна только
поддакивала и счастливо расплылась в улыбке, когда Пётр её умницей
назвал.
Гончаровы
встали все вместе, даже Родька. Но говорила от них
Никифоровна.
– В этом
году у меня сразу, вдруг, появилась большая семья, – начала она. –
Всего ничего времени прошло, а мне уже кажется, что всю жизнь так
было…
– За вас,
Анна Никифоровна, – улыбаясь, поднял свой бокал Григорий. – Хороший
был год. Да? – посмотрел он на сына.
– Да! –
уверенно ответил Родька.
Когда
пришла очередь Алдониных, вдруг, оказалось, что и сидят они в
разных углах стола, и сказать им друг другу, особо-то,
нечего.