Но я пошла — к ней. Даже воспользовалась транзитным автобусом: в то время на их ветке метро разрыв был. Игорь оставил мне деньги на тумбочке: точно столько, сколько заплатил за свое бритье, но в двойном размере за выезд на дом. После стрижки я одна прогулялась в сосновом парке. Шла до другого метро больше часа. Хотела забыть обиду. Даже не поняла, на что обиделась? Что его самого не оказалось дома, хотя он прекрасно знал, во сколько я приду?
В другие разы мы с ним пару раз пересеклись, но не общались. Кто я для него была? Девочка-парикмахер, почти школьница, с которой Вера Ивановна любила делиться детскими воспоминаниями об Игорьке, даже когда двадцатилетний Игорь сидел в соседней комнате, пытаясь учиться, но за собственным зубным скрежетом не слышал внутренний голос, читавший ему сопромат. Или что-то такое же умное, чему учат в экономических вузах, недоступное мне, студентке профессионального лицея.
Один раз он только заговорил со мной. Это когда Вера Ивановна позвала его на кухню и заявила, что ему пора стричься. Челка уже вовсю лезла в глаза. Я не предлагала свои услуги. Я боялась спросить, что с его больным другом? Может, он из-за траура не стрижется?
— Мне не нужно стричься, бабушка. Я же сказал, что отращиваю волосы. Эй, Малина, сколько времени потребуется, чтобы дорастить их до плеч?
— Четыре года, не меньше.
— Отлично! — он нагло усмехнулся. — Ты же на четыре года вперед клиентов не записываешь?
— Не записываю, — проглотила я его глупую и горькую шутку.
За два года Игорь так и не подстригся. Хвост не носил. Кого в кумиры взял? Не Преснякова же младшего! Не спросишь. Он же не разговаривает с птушницами! Он у нас теперь дипломированный экономист! А я — шушера парикмахерская.
13. 12. "Он все проспал"
— Игорь, ты спишь? — позвонила я, когда закрыла двери парикмахерской на ключ.
— Я уехал, чтобы тебе не мешать. Можешь не спешить. Собаку твою покормил с руки. Она поужинала.
Я чуть не оступилась на ступеньке.
— Как ты себя чувствуешь?
Хотела спросить: почему? Так сказал же — чтобы не мешать.
— Не умираю, — ответил как-то слишком грубо, или проблема в сотовой связи…
Ненавижу мобильники, они дебильники, всю жизнь мне испортили… Половую так точно!
— Я рада, что тебе лучше. Рада…
А у самой на ресницах слезы, губа задрожала — пришлось закусить. И вот так, с закушенной сказать: